"Владимир Федорович Петров. Всплытие " - читать интересную книгу автора

нашей Родины.

Пролог

Осенним утром 1907 года катился по Тавриде необычный железнодорожный
состав: за паровозом - наглухо запечатанный товарный вагон, следом -
открытая платформа, на которой громоздилось нечто внушительное, длинное,
укрытое брезентом; и замыкал короткий состав желтый спальный вагон. На
крупных станциях эшелон не останавливался да на малых тоже подолгу не
задерживался и весь путь от Балтийского до Черного моря одолел за какие-то
сорок с небольшим часов. Видно, были обстоятельства, которые заставляли
маленький похожий на черного жука паровоз торопко крутить колесами.
Наш эшелон бодро катил по сложным и, увы, неславным страницам истории
России. Болью поражения в Японской войне, разочарованием в недавней
революции, повальным отречением от опасных, как показала жизнь, идеалов
свободы веяло с этих страниц. Но даже когда умирают идеалы, остаются законы
механики, по которым крутятся паровозные колеса. Они-то и влекли сейчас за
собой платформу с запеленутой в брезент подводной лодкой "Лосось".
Куда? Зачем?
После Цусимы россияне с горечью постигли: флота больше нет. "От флота
остались одни адмиралы", - грустно обронил изрядный русский корабел и
острослов Кази. Флот нужно было создавать заново.
Но какой? И нужно ли вообще? Мнения троились.
"Россия страна сухопутная, ей нужна крепкая армия, флот вообще не
нужен", - гудел горластый дядька царя, великий князь Николай Николаевич.
Царь от него отмахивался: нужен флот, нужен.
Другой великий князь, шеф флота Алексей Александрович, мужчина
корпулентный, ориентируясь, надо полагать, в основном на свой семипудовый
вес, ярился и стоял на строительстве флота мощного, броненосного. Николай II
слушал тоскливо: где взять денег? Поди, на эти самые броненосцы Морское
ведомство запросит пару сотен миллионов. А после Японской войны казна пуста,
как голова этого Алексея Александровича.
Кази - царь к его мнению прислушивался - настаивал на флоте минном,
малотоннажном, зато многочисленном. Алексей Александрович - "семь пудов
августейшего мяса", как однажды прилепил ему кличку тот же Кази, - сопел и
стоял на своем.
- Ваше высочество, - выпалил в сердцах корабел, исчерпав все логические
аргументы, - вообразите, что вместо рекрутского набора вы раскормили Голиафа
ростом с гору, одели в панцирь - ничто его не берет, - и вдруг накануне
сражения он, подлец, обожрался и у него понос - что вы будете делать?
Августейший шеф флота задумался и, честно припомнив, что сам порой
оказывался в пикантном положении объевшегося Голиафа, сдался.
Царь облегченно вздохнул и волеизъявил: быть флоту минному и
подводному!
Интерес к боевому подводному флоту возник во многих странах как-то
сразу, в начале 20 века, века гонки вооружения. Восемь пудов пироксилина,
которые одной только самодвижущейся миной Уайтхеда (так тогда назывались
торпеды) можно скрытно вмазать в борт противника, - не шутка. А если этих
мин несколько? Не все державы делали одинаковую ставку на подводное оружие.
Немцы и британцы пока ориентировались на крупные линейные силы. Зато во