"Евгений Петров. Рассказы, очерки, фельетоны (1924-1932)" - читать интересную книгу автора

неизвестными злоумышленниками были похищены пять сосновых досок. Кража
пустяшная, но дело, конечно, не в количестве и не в качестве украденного, а
в принципе. Вы меня понимаете?
- Так точно, - прошептал арестованный, - очень хорошо понимаем. Только
я...
- Ну-с, - продолжал Гусь, - как же это произошло? А вот как это
произошло: некий крестьянин, ни в чем ранее не замеченный, хороший и
семейный хозяин, не отдавая сам себе отчета в том, что он делает, и
находясь, я бы сказал, в состоянии аффекта, по фамилии Сердюк, сказал своему
приятелю... Этому, ну, как его? Черт возьми, забыл его фамилию...
Гусь щелкнул пальцами и взглянул на свою "жертву".
- Как его фамилия?
- Не могу знать.
Гусь поморщился.
- Ну, все равно, скажем - иксу. Так вот, он сказал иксу: "Послушай,
икс, давай пойдем к Гоговичу и возьмем у него пять сосновых досок".
"Давай, - сказал икс, - пойдем и возьмем у Гоговича пять сосновых досок".
Они пошли. Это было в ночь с тринадцатого на четырнадцатое июня. Была
безлунная ночь. Где-то лаяли собаки (Гусь подмигнул мне глазом). Сердюк и
икс перелезли через заборчик и подошли к сараю. Собака Гоговича залаяла.
Сердюк и икс сломали замок, вошли в сарай, взяли доски и вынесли таковые из
усадьбы вышеуказанного Гоговича. Непосредственно затем они спрятали эти
доски. Я знаю, куда они спрятали эти доски. Я даже очень хорошо знаю, куда
они спрятали вышеуказанные доски; но я не хочу сейчас об этом говорить. Я
хочу, чтобы вы сами нам об этом рассказали. Почему же я хочу, чтобы вы сами
нам об этом рассказали? А вот почему. Потому что мне жалко вас. Мне жалко
вашей погибшей молодости. Мне жалко вашей бедной покинутой жены. Мне жалко
ваших крошечных детей, которые, хватаясь ручонками за... за что попало,
будут кричать: "Где наш папа?" Да... Дело не в досках. В конце концов что
такое доски? Ерунда. Тем более что в любой момент я могу их взять, так как
знаю, где они спрятаны. Но что тогда будет с вами? Вас запрут в тюрьму. Да.
Возьмут и запрут в тюрьму. Запрут не за то, что вы взяли доски. Нет. А за
то, что не хотите в этом сознаться. Если вы сознаетесь, я вас сейчас же
освобожу. В противном случае я принужден буду запереть вас в тюрьму. Скажите
только одно слово: сознаюсь - и вы свободны. Ну?
- Сознаюсь, - прошептал арестованный и махнул рукой.
Гусь ожил.
- Вот и великолепно. Я так и зная, что вы сознаетесь.
Гусь торжествующе посмотрел на меня. Арестованный встал и покосился на
дверь.
- Мне можно идти?
- Постойте! Где же доски?
- Да вы ж, товарищ начальник, знаете, а мы не можем знать, потому мы
такими делами не занимаемся.
- Да ведь вы сказали - "сознаюсь"?
- Не могу знать.
Гусь вскочил и треснул кулаком по столу.
- Какого ж черта ты мне морочил голову столько времени?
Вежливый арестованный молчал.
- А? Как вам нравится этот фрукт? - спросил меня Гусь.