"Дмитрий Ильич Петров(Бирюк). Юг в огне (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

снегом и водой. Иногда на глаза попадались полуобглоданные бродячими
собаками смердящие конские трупы, поломанные телеги.
Изредка по направлению к позиции шли небольшие группы пехотинцев с
подоткнутыми за пояса полами захлюстанных шинелей.
- Посторонись! - кричал Шурыгин.
Солдаты хмуро оборачивались, сходили с шоссе, пропуская тачанку.
- Зазябли, земляки? - скаля зубы в усмешке, спрашивал у них Шурыгин.
Солдаты отмалчивались, продолжая шагать вслед за тачанкой.
- Подвез бы хоть, - крикнул кто-то из них.
- Да разве вас всех увезешь? - прокричал в ответ Шурыгин.
Вправо от дороги из груды обожженного кирпича и гловешек сиротливо
торчали закопченные печные трубы. По пепелищу бродили одичавшие собаки.
"Наверно, тут стояла веселая деревушка, - с грустью думал Прохор. - А
вот война разрушила ее, жителей разогнала бродить по свету".
Гнали группу пленных австрийцев в серо-голубых шинелях. Австрийцы,
зябко съежившись, втянув шеи в поднятые воротники, шли медленно, не
поднимая глаз. Впереди шагал длинный офицер в кепи с землистым печальным
лицом.
- Эй, австрияки! - не утерпев, крикнул им неугомонный Шурыгин. -
Отвоевались, а?.. Войне капут?
- Война капут! - отозвалось два-три голоса из рядов пленных. - Плэн
карош!..
- Ишь, черти, - обернувшись, засмеялся Шурыгин. - Теперь им и плен
хорош стал. А вот четвертый год воюют, проклятые, а не думали об этом.
- Я тебе, Ермаков, завидую, что побывал дома, - вздохнул
Востропятов. - Я так и полетел бы туда. Заскучал по детишкам. У меня ведь
их трое... Второй год уже не был дома.
- Что ж не попросишься в отпуск?
- Просился у командира сотни, - уныло сказал вахмистр. - Он и
отказывать не отказывает - и пускать не пускает... Говорит, подожди
немножко... А чего ждать, черти его знают. - Помолчав, он попросил
Прохора: - Ты, Ермаков, вроде теперь наше избранное начальство. Может,
намекнул бы командиру сотни насчет меня, а?..
- Ладно, - пообещал тот.
- Знаешь, как меня выручил бы, - обрадованный этой возможностью
проговорил вахмистр. - Магарыч бы хороший поставил.
- Без магарыча поговорю.
Впереди, во мглистой дали, заглушенно загромыхали орудия.
- Слышишь, урядник? - обернувшись, подмигнул Шурыгин Прохору. -
Небось, от этой музыки уже отвык?
- Отвык, - вздохнул Прохор. - Не слыхать бы ее вовек.
И чем ближе подъезжали к фронту, тем явственнее и отчетливее
становился гром пушек.
У Прохора тоскливо защемило сердце: опять война... смерть... кровь...
Опять то же, что он испытывал уже в течение трех лет. Как будто никогда и
не было этого короткого отпуска, когда он полной грудью вдохнул в себя
такой желанный запах мирной жизни. Да и в самом деле, был ли он в отпуске
дома? Может быть, это был только сон?..