"Дмитрий Ильич Петров(Бирюк). Юг в огне (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

Какими глазами я буду глядеть на стариков, на соседей?.. Приехал
долгожданный сынок, набезобразничал тут да и улетает, а я должон моргать
глазами перед людьми... Бельтюки твои бесстыжьи!.. Вот что я тебе скажу:
уметайся ты зараз же из моего дома, чтоб и духу твоего тут не было. Будь
ты проклят!..
- Петрович! - в ужасе вскричала Анна Андреевна, подбегая к мужу. - Да
в уме ли ты, сына-то своего проклинаешь?
- На дьявола он сдался, такой сын! - распаление взревел Василий
Петрович. - Зреть не могу!
Зарыдав, старуха упала головой на стол. Двое маленьких ребятишек,
сидевших за столом, глядя на бабку, заплакали. По розовым щекам Нади
поползли слезинки. Она испуганно смотрела то на отца, то на брата, толком
еще не понимая, что происходит.
- Значит, батя, прогоняете? - глухо спросил Прохор, вставая.
Старик не ответил сыну и круто повернулся к Виктору:
- И ты чтоб в моем доме больше ни ногой. Понял?.. Хам премерзкий!
Казачья земля тебя, мужика, взрастила, вскормила, и ты ж на нее
наплевал...
- Дядя, позвольте, - горячо заговорил Виктор. - Я ни на кого не
плевал. Я никого даже не обидел... Разве вот только о революции говорил...
Так что же тут плохого?
- Про революцию, - передразнил его Василий Петрович. - А что ты
смыслишь-то в ней, сопляк?.. Да что мне с тобой тут разговоры вести,
уходи, покуда не выгнал.
- Ну уж, дядя, - вскакивая с табурета, негодующе вскрикнул Виктор, -
такого оскорбления я вам не прощу!.. Никогда!.. Прощай, тетушка!..
Прощайте, Надя, Луша!.. Проша!.. - крикнул он в горницу, куда ушел
Прохор. - Когда будешь уезжать, заходи прощаться.
- Ладно, - ответил тот.
- Пойдем, Виктор, провожу тебя, - сказал Сазон, выходя вместе с ним
из хаты. - Ну и анчутка ж твой дядя, злющий, как бешеная собака. Я думал -
он поумнее других, а он, антихрист, оказался дурнее всех...
После ухода Виктора и Меркулова Анна Андреевна, заплаканная и
удрученная, вошла в горницу. Увидев, что Прохор укладывает свои вещи в
мешок, она беспокойно спросила:
- Никак, собираешься, сынушка?
- Ныне уеду, мамуня.
- Да ты что? - всплеснула она руками. - Как же ты, милушка, без
харчей-то поедешь? Я же тебе ничего не успею приготовить. Надо же
бурсачиков испечь, курочек пожарить.
- Ничего мне, мать, не надо... Обойдусь.
- Нет уж, милочек, ты на отца-То серчай, а на мать не гневайся...
Мать, - заплакала старуха, - готова за тебя жизнь отдать. Ты что же,
хочешь, чтобы мать твоя день и ночь слезы лила? Нет уж, родимый мой, не
пущу... Не пущу!.. Хоть до завтра останься. Ночь не буду спать, а всего
тебе наготовлю. Зараз и тесто замешу... Да и Косте ведь надо гостинца
послать... Ты не раздумал к нему заехать-то?
- Заеду, мамуня.
- Ну вот, тем более. Как же ты к нему без гостинца-то материнского
приедешь?