"Людмила Петрушевская. Свой круг " - читать интересную книгу автора

окончательного диагноза, но капли прописала те самые, мамины, и назначила
те же самые анализы. Все начиналось теперь у меня, такие были дела, до того
ли мне было, что Алеша мочится в постель и что Коля его ударил? Предо мной
открылись новые горизонты, не скажу какие, и я начала принимать свои меры.
Коля ушел, я вернулась домой и не застала Колиных носильных вещей,
остальное все он благородно оставил, надо ему отдать справедливость, и вот
наступила Пасха, я испекла пироги, раздвинула стол, застелила его
скатертью, расставила тарелки, рюмки, салаты, колбасу и сыр, хлеб, было
даже немного яблок, материна подруга подарила, принесла кулек редких по
весеннему времени яблок и крашеных яиц, и я отнесла часть на кладбище,
покрошила птицам на дощечку, и мы с Алешей тоже поели. Помню, что кругом в
оградах стояли люди, возбужденно разговаривали, пили на воздухе,
закусывали, у нас еще сохранились эти традиции пасхальных пикников на
кладбищах, когда кажется, что все обошлось в конце концов хорошо, покойники
лежат хорошо, за них пьют, убраны могилки, воздух свежий, птицы, никто не
забыт и ничто не забыто, и у всех так же будет, все пройдет и закончится
так же мирно и благополучно, с бумажными цветами, фотографиями на керамике,
птичками в воздухе и крашеными яйцами прямо в земле. Алеша, мне кажется,
поборол свой страх, сажал со мной рассаду маргариток все смелей и смелей в
этой земле, почва у нас в Люблине чистая и песчаная, родителей я сожгла,
только кубки с пеплом стояли в глубине, ничего страшного, все позади, и
Алеша бегал и поливал, а потом мы сходили помыли руки и ели яйца, хлеб и
яблоки, а остатки разложили и покрошили, как это делали на других, соседних
могилах многочисленные посетители. И когда мы ехали домой, в автобусе и
метро все хоть и были под банкой, но какие-то дружные, благостные, словно
заглянули в загробный мир и увидели там свежий воздух и пластмассовые цветы
и дружно выпили за это дело.
Так что вечером этого дня, одна и свободная, я дождалась слегка
смущенных своих ежегодных гостей, которые явились все как один, потому что
Мариша не могла не прийти, она очень смелая женщина и благородных кровей, а
остальные пришли благодаря ей, и Серж был тут же, и мой бывший теперь уже
муж Коля точно с такими же, как у Алеши, разрушенными зубами, Коля пришел и
отправился на кухню разгружать все, что они принесли, а принесли они уже
сваренную картошку с укропом и огурцы, а также много вина с перспективой на
всю ночь. А почему бы им было и не погулять, когда пустая чужая квартира и
есть еще щекотливое обстоятельство, то есть как я восприму приход моих
новобрачных родственников Коли и Мариши, поскольку они только что вчера
расписались, так все и было, и тут же был Серж, немножко более
нетерпеливый, чем обычно, к выпивке, они с Жорой тут же пошли обмывать все
происшедшее, Ленки Марчукайте давно не было и в помине, говорят, она ходила
где-то с затянутой теплым платком грудью, кто-то ее видел в метро после
рождения мертвого ребенка, она не жаловалась, только пожаловалась, что
молоко пришло. Так вот, Андрей-стукач поставил пластинку, Надя, его
малолетняя, стала изображать из себя опять семейную бабу и рассказала мне,
сколько алиментов платит Андрей и что ему бесполезно даже писать
диссертацию, так все и уйдет на алименты, а когда они кончатся? Через
четырнадцать лет, когда Наде стукнет тридцать три года, и только тогда
можно будет родить ребенка уже своего. Вошла Таня-валькирия, радостно
сверкая зубами и глазами, и я ее спросила, вместе ли положили Сонечку и ее
мальчика, вместе им будет удобнее, а Таня в ответ на это, как всегда, тихо