"Михаил Георгиевич Петров. Гончаров и его подзащитная ("Гончаров") " - читать интересную книгу автора

подлетела ко мне с огромным пунцовым гладиолусом. - Ты посмотри, что за
чудо! Костя, неужели ты их мне купил?
- А кому же еще! - скупо и важно ответил я. - Не соседке же.
- Ой, Кот! Никогда бы не подумала, что ты на такое способен. Дай-ка я
тебя поцелую. Но зачем же столько? Цветы сейчас ужасно дорогие. Там их не
меньше чем на тысячу.
- Дорогая, для тебя мне ничего не жалко! - проникновенно и чувственно
заверил я ее. - Ты же у меня самая лучшая женщина Вселенной.
- Подожди, подожди. - Милкины глаза подозрительно сузились, а нос, как
у легавой, учуявшей след, задрожал: - А где ты взял деньги? Отвечай.
- Видишь ли, как тебе объяснить, мне были должны и вот сегодня вернули.
- Ведь врешь. По глазам вижу, что врешь. Неужели и в самом деле цветы
тебе принесла эта пигалица?
- А я тебе об этом сразу сказал, да только ты не поверила.
- Кошмар, дожили. Бабы мужикам цветы дарят.
- Да, Людмила, сложная нынче жизнь началась.


В гостях у Милкиной подруги, куда мы явились с целой вязанкой
пресловутых гладиолусов, мне совсем не понравилось. Ее мужем оказался
необыкновенно чванливый и толстый человек, торгующий не то бананами, не то
бататами. Он почему-то гордо и навязчиво называл себя новым русским, при
этом с трудом владея великим языком. Ему под стать собралась и остальная
публика мужского пола. Круг их интересов был достаточно широк, но немного
однообразен. Он варьировался от курса доллара до того, кто завалил Коляна и
за что замочили Толяна. С сожалением должен был признать, что бабы,
присутствующие на этом светском рауте, были гораздо умней, и если бы не
всевидящее око супруги, то с миленькой брюнеткой, хозяйкой и именинницей,
было о чем подискутировать. Увы, по понятной причине и этой радости я был
лишен.
Единственное, что немного согрело мою душу, так это роскошный стол.
Видимо, в отличие от хозяев, повар был настоящий. Поскольку курс доллара
меня не интересовал по причине отсутствия в кошельке чванливой валюты, то
все чувства и усилия я отдал еде и выпивке.
После обильного ужина, как и положено в лучших домах Лондона,
джентльмены уселись за карточный стол. Туда же устремился и я, естественно
не собираясь встревать в их долларовые карточные драчки. Подошел просто из
любопытства и любви к искусству посмотреть, как проматываются целые
состояния. Но и тут я был разочарован. Уставшие от дневного напряжения
бизнесменовские мозги вскоре перестали им служить, и игра угасла.
К одиннадцати часам, когда слоняться из угла в угол и пить стало уже
невмоготу, я тайно, даже не предупредив супругу, покинул этот Корабль
Дураков. До дома было всего ничего, и я решил проделать этот недолгий путь
пешком.
Дневную кашу дороги сцементировал вечерний морозец, и потому идти по
обледеневшим тротуарам стало затруднительно. Ко всему прочему, мне здорово
мешала выпитая водка. Сколько раз я падал, прежде чем меня подобрала
милиция, сказать не берусь, но последнее падение оказалось роковым. Три
пацана с пушком на губах и дубинками наперевес прекратили мое неуверенное
передвижение. Словно куль с дерьмом, они подняли меня за шиворот и,