"Михаил Петров. Гончарову наносят удар ("Гончаров")" - читать интересную книгу автора

сопливых мерзавцев. Ни минуты не сомневался, что подонки эти, новые хозяева
нашей многострадальной России, готовы совершить любое преступление только
ради самоутверждения. Но идти у них на поводу я не собирался. Это означало
бы признание их авторитета и собственного бессилия. Каков выход?
Противостояние? Нет, увольте, я еще не совсем оправился от передряг
прошлого дела, когда меня готовили к транзитной отправке на тот свет. Что
же делать?
Для решения этого сложного вопроса необходим был опытный, знающий
советник. Таковой у меня имелся, и в количестве двухсот граммов я принял
его на грудь. Уже через десять минут он подсказал мне единственно верный
вариант дальнейших действий: "В борьбе обретешь ты право свое".
Успокоенный таким решением, я собрался немного вздремнуть, дабы
набраться сил перед этой самой предстоящей борьбой. Вытянувшись на диване,
безрезультатно ворочался битый час, стараясь уснуть. Какая-то мысль,
совершенно не связанная с визитом мерзавцев, не давала покоя. И вертелась
она вокруг моего несостоявшегося, ныне покойного тестя. Несколько раз я
мысленно восстанавливал теоретическую картину его самоубийства и все не
находил какого-то недостающего звена. Что-то мешало мне полностью уверовать
в самоубийство.
Начнем сначала. И я поставил себя на его место.
"Я весь день пью, допился до чертиков, так что даже сигарету затушить
не в состоянии. Но, несмотря на это, чувствую себя отлично, даже пытаюсь
разговаривать с котом и собакой, единственными близкими мне существами. Они
меня отлично понимают и даже отвечают. Полная идиллия! Мы находим общий
язык, нам хорошо, и больше никто не нужен.
Откуда появилась эта мымра, моя дочь? И чего она хочет? Ругается,
кричит! Курицу у Васьки отобрала! Меня алкашом называет! Куда-то отправить
грозится. Нет, так не пойдет. Надо лишить ее наследства! Вот сучка, а еще
называется - дочь! Последнюю водку вылила, стерва! Тащит меня куда-то.
Задам ей завтра трепку... А, что такое? Где я? Не пойму... Кажется, у себя
в спальне. Надо бы опохмелиться, на кухне должно оставаться. Пойду поищу!
Что за чертовщина. Нет ни хрена... Стоп, да ее же Ленка вылила! Точно, а
еще грозила отправить меня в диспансер. Конечно, когда горбатился на них,
был нужен, а теперь - пенсионер, можно и на помойку, как заезженную клячу.
Креста на них нет! Вот я им устрою напоследок, чтоб всю жизнь локти кусали!
Чтоб всю оставшуюся жизнь им перед людьми стыдно было. Повешусь!.."
Стоп, господин Гончаров, не гони гусей, где-то в твоих рассуждениях
сбой. Не хватает логического перехода к дальнейшим действиям твоего
незадачливого героя, нет перехода к самому акту самоубийства. Думай, Федя,
думай! Будь все так, как ты себе напридумал, а это наиболее вероятная схема
развития алкогольного психоза, то твоему персонажу необходимо было бы
известить общество о причине самоубийства. О том, кто в этом виновен. А в
этом случае он оставил бы посмертное письмо. Но, насколько я понимаю, его
нет!
Поздравляю, Гончаров, ты очень умен! Теперь необходимо позвонить Елене
и все уточнить.
Я уже потянулся к аппарату, но, опережая меня, он заверещал сам,
потревоженный с противоположной стороны Ленкиной рукой.
- Костя, - с места в карьер начала она, - мы с Сашкой перевернули весь
дом, но все безрезультатно, папка с дневниками словно испарилась.