"Михаил Петров. Гончаров и смерть репортера ("Гончаров")" - читать интересную книгу автора

мне не терпится оказаться под землей. Оно конечно, все мы там будем, но
зачем же форсировать события?
- Эй, герой, вылазь! - философские измышления неожиданно прервал голос
моего спасителя. - Да не бойся, убралась эта склизь.
- А я и не боюсь, - высовывая голову, с гонором ответил я, - просто не
хотелось руки о них пачкать.
- Ну-ну! - заржал борода. - Вид у тебя самый геройский. Вылезай, будем
знакомиться. Меня зовут Георгием, или попросту Жорой.
- Константин, или попросту Гончаров. - Отряхнувшись, я протянул ему
руку. - Весьма вам благодарен за своевременную помощь, но почему вы это
сделали? Что, рожа моя показалась симпатичной?
- Рожа как рожа, у меня не лучше, просто я на дух не переношу этих
козлят!
- Да, к сожалению, их многие не любят.
- Не любят многие, а ненавидят единицы, хотя лично они тут ни при чем,
во всем виноваты их сучьи родители.
- Да, конечно, только я не понимаю, при чем здесь пращур милиционера?
- Кажется, о милиции я не говорил, а говорил я об этих сопливых
негодяях, которые благодаря мамкиным деньгам да папкиным связям
пристроились служить в собственном городе. Развеселая это служба: днем
отлавливать подвыпивших стариков и пьяных работяг, а по ночам околачивать
яйца о жопы блядей! В то самое время, когда кишки их сверстников везут
домой в цинковых гробах.
- Вы потеряли сына?
- Двоих...
Отвернувшись, он склонился над инструментальным ящиком и громко
забрякал железяками. Я потихоньку попятился к дверям.
- Погоди, давай выпьем. Ничего, я редко себе такое позволяю, только с
незнакомыми. Помянем Бориса и Глеба.
Мы выпили, и мне очень захотелось познакомиться с ним поближе.


* * *

Домой я примчался в половине четвертого и, подобно голодному псу,
сразу же набросился на свою добычу. В конверте оказалось десять черно-белых
фотоснимков форматом девять на четырнадцать и пластиковый пакетик с
разрезанной на части пленкой. Шесть фотографий я отложил сразу, поскольку
под мои версии они не подходили, а значит, и интереса не представляли. На
них были запечатлены две дорожно-транспортные аварии с живописно
искореженными машинами и окровавленными трупами. Возникло ощущение, что
Старков снимал их с расстояния двадцати сантиметров. Кроме пера, он отлично
владел и фотокамерой.
Оставшиеся четыре снимка были непонятными и потому представляли
интерес. Итак, сделаны они в период между пятнадцатым и тридцатым марта,
так как предпоследний чек ателье датирован четырнадцатым числом. Но как
увязать эти фотографии с теми делами, которыми занимался журналист? Три
темы: наркотики, бордель и инспектор рыбнадзора. Я разложил перед собой
фотографии. Улыбающаяся кому-то рожа мужского пола, заснятая примерно с
пяти метров в полуанфас, в тот момент, когда она об этом и не подозревала.