"Михаил Петров. Гончаров и криминальная милиция (Гончаров) " - читать интересную книгу автора

конечного пункта и остановилась неподалеку от черной "девятки". Участник
Великой Отечественной войны, майор Седов, дошедший до самого Берлина,
прибыл обживать свою последнюю квартиру. Провожать его приехало три
автобуса, никак не меньше ста человек. Ударила медь тарелок, жалобно взвыли
трубы, и поплыл красный гроб с телом солдата, победителем прошагавшего
пол-Европы.
- Еще один ушел, - сглотнув комок, заметил Требунских. - Сколько их
осталось?!
- В нашем городе меньше полутора тысяч, - отозвался Потехин. - Здешним
ветеранам еще хорошо, хоть умирают в России, а каково приходится тем, в
Прибалтике, особенно в Латвии, где фашистское охвостье марширует по улицам
городов. Ты помнишь, Петр Васильевич?
- Оставь, не надо, - отмахнулся полковник. - Глаза б мои не видели...
Деликатно и осторожно все трое влились в толпу провожающих, а через
некоторое время оказались и в ее первых рядах. У гроба, установленного на
двух табуретках, в полуобморочном состоянии склонилась старуха - когда-то
веселая и задорная подруга майора, с двух сторон ее бережно поддерживали
сыновья. В наступившей тишине к гробу поочередно подходили прощаться
близкие и друзья покойного. Длилось это бесконечно долго. Все это время
Требунских, Потехин и Ухов внимательно прислушивались и присматривались к
толпе.
- Кажется, мы приехали напрасно, - прошептал Потехин. - Ловить здесь
нечего.
- Подожди, - осадил его полковник. - Не гони лошадей.
- Товарищи, дорогие мои фронтовики, - начал прощальную речь худенький,
лысый старичок, как елка увешанный орденами. - Сегодня мы вновь
встретились, чтобы проститься с нашим товарищем, с нашим боевым другом,
который своей кровью, своим сердцем заслонил весь мир от коричневой чумы
фашизма. Нас осталось мало, мы стареем и умираем. Мы уже не в силах
воевать. Не в силах держать в руках автомат. Жалко, очень жалко, что все
наши нелегкие солдатские труды пропали даром. Нам больно видеть, когда
горстка отъявленных негодяев, обобрав нас, ветеранов и старых солдат, до
нитки, распродает и раздает нашу родину в угоду тем, с кем полвека назад мы
дрались не на жизнь, а на смерть. Мне страшно видеть, когда наши внуки с
бритыми затылками ради доллара идут на убийство. Мне...
- Заткни фонтан, старый козел, - явственно и страшно прозвучал голос
откуда-то из середины толпы, и его тут же дружно поддержал чей-то
подленький смешок.
Первым к тому месту ужом проскользнул Потехин, за ним полковник, а
Ухов подобрался с тыла. Три пятнадцатилетних подонка, уверенные в
безнаказанности, делали сразу три дела: жевали жвачку, курили сигареты и
скалили зубы.
- Кто это? - шепотом спросил полковник у какого-то почтенного старика.
- Внук покойного Александра Ивановича, - тихо ответил тот. -
Обкурились они или пьяные. Ничего, после похорон мы их вздрючим. У нас
такое уже не первый раз случается. Толку, правда, мало, их уже не
перевоспитать. Гниды - они и есть гниды. Не обращайте внимания.
- Вот что, отец, вы их не трогайте, ими займутся кому положено.
- Ну и что! Подержите пару часов и отпустите, а они еще больше
обнаглеют.