"Михаил Петров. Гончаров и дама в черном (Гончаров) " - читать интересную книгу автора

отец. - Не всякой сеструхе родной брат такие богатства привозит.
- Подонок, мародер! - очнувшись, заорала я благим матом. - Известно,
откуда и как берутся такие коронки. Убирайся вон из нашего дома, стервятник
ты, падальщик.
- Это откуда же тебе известно? - белея, склонился он надо мной. - Это
откуда же ты все знаешь? Может быть, сорока на хвосте принесла?
- И так видно, - вспомнив про свою пленницу, вовремя одумалась я. -
Посмотри внимательней сам. Эти золотые зубы варварски сдирали или
отверткой, или отламывали кусачками.
- А, ты про это, - облегченно рассмеялся он. - Ну так не я ведь их
отламывал. Что мне предложили, то я и купил, а рассматривать все в
подробностях у меня не было времени. Так что успокойся, Катюха, и давай к
столу, тебя одну ждем.
С трудом себя переборов, я села к столу, моля Бога только об одном -
чтобы даже на секунду не встретиться с ним взглядом. Просидев под этой
пыткой больше часа, я, сославшись на головную боль, вышла в огород, открыла
погреб, спустилась к своей пленнице и там по-настоящему разревелась.
На следующую ночь, под утро, я собрала все свои накопления, увязала
узелок с едой и проводила Александру Аркадьевну до деревенской околицы.
С каждым разом, когда Петр напивался и начинал бахвалиться своими
доблестями, я узнавала о нем все больше и больше. Жить с ним под одной
крышей становилось невыносимо. Матери его россказни тоже выворачивали душу,
и только Светка c отцом слушали его с удовольствием.
К осени я просто не могла его видеть. Я наняла мужиков, и за месяц они
поставили сруб, маленький домик, который вы сейчас видите. К зиме вместе с
мамой мы довели его до ума и здесь поселились, стараясь как можно реже
видеть его ненавистную рожу. Его мечта была устроиться участковым, и он
больше полугода обивал пороги в районной милиции, но слава богу, ему это не
удалось. То ли они сами поняли, что за гусь просится к ним на работу, то ли
подействовало мое анонимное письмо, которое я тайно туда отправила.
Нашу с мамой ненависть он конечно же чувствовал, злился и ругался, но
поделать ничего не мог. Ему оставалось два пути: или самому строить себе
дом где-нибудь подальше от нас, или жениться во второй раз и перейти жить к
жене. В пятьдесят седьмом он так и сделал, взял в жены Малышеву Галку,
бабенку хоть и некрасивую, но безобидную и веселую. В пятьдесят восьмом она
родила ему сына Генку. Мы подумали, что наконец-то он образумится и поведет
человеческий образ жизни. Мама даже стала иногда к ним захаживать. Но, как
говорится, сколько волка ни корми, он все равно в лес смотрит. Генке еще не
исполнилось и трех годков, как он стал Галку поколачивать. То ему не так,
это ему не эдак. Годы шли, а он вместо того, чтобы добреть и входить в
разум, зверел все больше и больше. Несчастную Галку теперь колотил почти
каждый день, и почти каждый день она, ища защиты, вместе с сыном прибегала
к нам домой. Сколько раз я прятала их в подполе, и не упомню. А в одно
прекрасное утро, когда он проснулся, то колотить ему было уже некого. Галка
ночью повесилась в сенях.
- Он что же, в то время сильно пил?
- Если бы так, то это еще можно было понять, - вытащив папиросу,
вздохнула бабка. - Он мало пьет, да и то по праздникам. Просто вырос в
нашей семье вот такой зверь, а почему, никто не знает. Остальные люди как
люди, а этот словно вепрь лесной. Наверное, специфика работы сделала его