"Михаил Петров. Гончаров и сатанисты (Гончаров #13) " - читать интересную книгу автора

содержательную беседу на злобу дня:
- Ну вот, дружок, все в этом мире переменчиво, и не всегда наши желания
совпадают с нашими возможностями. Тебя как зовут-то, дружище? Видишь, как
я вежливо с тобой обращаюсь, не то что ты... Кличут тебя как?
- Не твое сучье дело. Отдам я тебе два куска, отвязывай, пес паскудный.
- А ведь я могу обидеться и тогда начну допрос с пристрастием. И надеюсь,
доведу до конца дело, которое ты замышлял. Правда, поменявшись ролями.
Извини, но такова воля провидения. Дай-ка я гляну, что у тебя в мошне...
Я скрупулезно очистил карманы "медвежатника". Все барахло сложил в его же
шапку. Пока я неспешно изучал трофеи, он шипел и матерился, как обманутая
тольяттинская проститутка. А улов был вовсе не хилый. Во-первых,
миловидный дамский пистолетик размером с фигу, мудреный нож с набором
слесарных инструментов. Во-вторых, деньги, и очень большие. Наконец,
водительское удостоверение, выданное на имя Граблина Артура Артуровича. С
него я и начал:
- Что ж ты, Артур Артурович, два моих куска закосил, нехорошо, так друзья
не поступают. У самого-то вона сколь, а у меня ни полушки, ни косушки.
- Забирай свои два куска и исчезни, шакал. Попадешься мне, шею я тебе
сверну. Ты еще меня в задницу поцелуешь.
- Может быть, может быть. Только сейчас разговор о другом. Поведай-ка мне,
гражданин Граблин, что ты вместе со своими дружками делал двадцать
седьмого ноября в пять часов вечера?
- Какая тебе разница? Да и не помню я.
- А ты вспомни. Очень я про это хочу знать. Вспомни вечер четверга.
- Да пошел ты на хрен, следователь гребаный. Утомил!
- Значит, отвечать вы отказываетесь? В таком случае я вынужден применить
насильственные меры и, так сказать, некоторое давление на ваш
несговорчивый организм. Посмотрим, возможно, вы заговорите, когда из него
полезет дерьмо.
Я сел за руль и осторожно направил машину на обалдевшего от такого
поворота Артура. Самое главное было в этой ситуации - не раздавить его
по-настоящему. Он с ужасом смотрел на надвигающийся радиатор своего
четырехколесного друга. Белая, всепонимающая маска смерти с открытым ртом
глядела на меня через лобовое стекло. Я видел, как от напряжения на его
лбу вздулась синяя жила, а глаза вылезли из орбит. Упершись ногами в
бампер, он пытался остановить жуткую смерть. Я выжал сцепление, передернул
скорость на нейтралку и дал полный газ. Он заорал дико, по-звериному,
перекрывая рев двигателя и нарушая зимнюю гармонию природы. Улыбаясь, я
вышел из машины.
- Ну что, пацан, страшно? Будем говорить? Или начнем тебя плющить, клоп
вонючий. Как ощущение? Каковы эмоции? Молчишь? Я могу повторить.
- Не надо. Я буду говорить. Спрашивайте.
- Отлично, мой друг. Скажи положа руку на сердце: тебе хочется быть
раздавленным?
- Нет. Не надо, пожалуйста, я вас прошу.
- Прекрасно. А как по-твоему, хотелось ли этого той женщине, которую вы
убили аналогичным способом двадцать седьмого ноября? Отвечай.
- Какой женщине? О чем вы говорите? Я не понимаю.
- Перестань гнать дуру. Я говорю о той бабе, которую вы в пять вечера
возле кладбища бросили мне под колеса. Вспомнил?