"Михаил Петров. Гончаров подозревается в убийстве (Гончаров #10) " - читать интересную книгу автора

повторила: - Ты ведь ничегошеньки не знаешь. Да этого и никто не знает...
А Бог меня карает на старости-то лет. И поделом мне, стерве беспросветной,
заслужила я... Заслужила и теперь расплачиваюсь... Не могу, налей
чуть-чуть...
- Да полно вам, Зоя Федоровна, все давно прошло, и незачем сокрушаться о
долгах наших. У каждого есть свой грех, о котором и самому-то вспоминать
тошно, все мы люди, все человеки, успокойтесь.
- Нет, Костик, ты не знаешь... не знаешь, что я наделала... Я должна
кому-нибудь об этом рассказать... И лучше тебе... Ты ведь уедешь... Так
легче... Я помню, все помню, как сейчас... Зимний Томск. Я студентка
второго курса... Я вот-вот должна родить... От кого? Какая разница. Он
бросил меня, как только узнал, что я беременна. Куда было деваться,
поехала к маме, а она... она... она меня взашей, ты понимаешь, взашей!
Хотела на себя руки наложить, да только не смогла. Ночью у бабки-повитухи
родила девочку, назвала Надей... Неделю я у нее прожила, все дитя свое
нянчила, а потом... Потом, под утро, снесла я ее в дом ребенка... положила
под дверь, позвонила и спряталась в кустах... Вот и все...
Она выдохнула, словно свалила непомерную ношу, и вновь потянулась к рюмке.
- А почему вы ее не оставили?
- Как я смогла бы ее поставить на ноги на копеечную стипендию, а если бы
узнали, то, вполне вероятно, вообще бы выперли из института. Господи, да
черт бы с ним, с институтом, - это я теперь так думаю. Теперь-то я
понимаю, какая я дрянь. А поезд-то ушел. Я потому и Ирку удочерила, чтобы
как-то очиститься, только ничего не помогает. Извини, Коська, что вылила
на тебя ушат своей грязной воды. Тяжело мне, одна я осталась. Никому не
верю, даже Ирке своей не верю. Трудно. Давай выпьем.
Удивительно, пила она наравне со мной, но была гораздо трезвее. Все-таки
странно устроен женский организм. Меня уже клонило ко сну, я с трудом
сдерживал зевоту. Видимо, она это поняла.
- Господи, совсем я заболталась, иди спать, постель я тебе приготовила,
вся правая сторона с тремя комнатами в твоем распоряжении. Если проснешься
ночью, вино и вода в холодильнике, ауфидерзейн, двоечник.

* * *

Проснулся я с первыми лучами в полной уверенности, что дом еще спит, но
глубоко заблуждался. Моя "немка" безо всяких признаков похмелья уже
потчевала куриц зерном и арбузными корками.
- А, проснулся, великий сыщик Пуаро, как головка? Бо-бо?
- У меня голова никогда не болит, я же дятел.
- Вот и у меня тоже, а то в холодильнике есть, можно полечиться.
- Потом, сперва я совершу утренний променад на море.
- Смотри, только долго не загорай, а то обгоришь и весь отпуск испортишь.
- Вас понял, к обеду буду.
- Что приготовить? Отбивные любишь?
- Конечно, если с кровью.
Когда я уже уходил, то на веранде столкнулся с дрожащим похмельным
синдромом по кличке Шмара. Когда он наливал вино в пиалу, рука его
дрожала, как сердце девственницы перед первым абортом.
- Здорово, Костя, - прохрипел он немыслимым профундо. - Отличное вино,