"Михаил Петров. Гончаров подозревается в убийстве (Гончаров #10) " - читать интересную книгу автора

обязательно, иначе не встану.
- А после коньяка встанет? - хищно ощерившись, осведомилась профессорша.
- Нет, нет, и думать забудь! - истошно заорал я, натягивая шорты.
- Все, все, больше не буду, - подвигая мне бутылку, успокоила она.
Через десять минут, вполне придя в себя, я откланялся, протянул ей
пятидесятирублевую купюру и... получил пощечину.
- Хорошо же ты обо мне подумал...
- Что, неужели мало?
- Скотина ты, Костя. Я действительно та, за кого себя выдаю, и твое
поведение оскорбительно. Убирайся.
Она обиделась на самом деле, вероятно, я ошибся в своей оценке, ей просто
нужен был первозданный мужик с его энергичной, естественной
функциональностью. Нехорошо получилось, господин, Гончаров, но еще есть
возможность исправиться.
- Обижаете, госпожа профессорша, в душу плюете, это вам за причиненную
порчу вашего купального костюма.
- Господи, да ничего не надо, у меня еще один есть, ты только приходи.
Завтра будешь на пляже?
- Конечно, если не помру по дороге.
Удивительно, но на сей раз собаки на меня не кинулись, их вообще не было.
Наверное, высунув от жары языки, лежат где-нибудь в огороде, спрятавшись в
картофельную ботву. Хороши стражники, неплохо устроились. Так-то и я бы не
отказался - дневальный спит, а служба идет. Как и вчера, кроме пирожника,
во дворе никого не было. Занятый своим нелегким делом, меня он даже не
заметил.
- Привет работникам плиты, почему в чебуреках завышен процент мясной
начинки? - подходя сзади, грозно и громко спросил я.
От испуга он дернулся и уронил почти готовый пирог с горячей картошкой
себе на ногу. Видимо, ему было очень больно, потому что, пытаясь его
отбросить, он отчаянно задергал конечностью и перевернул ведро с уже
готовой продукцией.
- ... Мать твою душу... - выплеснул он на меня полный ушат матерного гнева.
- А вот это нехорошо.
Строго посмотрев ему в глаза, я удалился в душ. Смыв морскую соль и грех
прелюбодеяния, я в наилучшем расположении вошел в дом. Как и вчера, здесь
царила полная тишина. Должно быть, после моего ухода действия развивались
по давно известному сценарию. Похоже, они неисправимы. А еще обещали
отбивную с кровью, с горечью подумал я, заглядывая в комнаты.
Нет, слово они сдержали, мясо с кровью приготовили. В дальней,
изолированной комнате на кровати брюхом вверх лежал Шмара. Солнечный луч,
протиснувшись через пыльное стекло, бил ему точно в глаза, но, несмотря на
это, зрачки его на свет не реагировали. Они были черны и открыты, потому
что Валерий Павлович Климов был безнадежно мертв. Из его обнаженной
смуглой груди торчала массивная рукоять самодельного ножа, и если судить
по ней, то острие клинка сейчас упиралось в лопатку. Убили его не спеша,
расчетливо и со знанием дела. Должно быть, он спал, потому как никаких
следов сопротивления я не замечал. Скорее всего, убийца не просто ударил,
он хладнокровно выбрал точку и нужный угол, потом наставил нож и,
навалившись всем телом, вогнал его по самую рукоять. Что и говорить,
мясник работал знающий. Мясник? Интересно. Выйдя во двор, я подошел к