"Михаил Петров. Гончаров влезает в аферу " - читать интересную книгу автора

- А что дальше?
- А дальше, молодой человек, чертовски интересно мне знать, что это
вас так волнует судьба убиенного немца?
- Да мент это, профессор, - неожиданно донеслось из-за тонкой
вагонной переборки. Несколько секунд спустя полог отодвинулся, и в дверном
проеме появилась жуткая рожа ветерана-рецидивиста. В купе ввалилась
оплывшая водкой и жиром туша. Бандюга, надвинувшись на меня, наступил мне
на ногу. Я невольно ее отдернул. - Чё дергаешься, сволота? Бабки есть -
отстегивай, может, тогда не замочу. Ну, шевелись, сука!
Он двинул меня коленом в подбородок. Я отлетел в проход между
полками. И тотчас, изловчившись, саданул его правой ногой по колену.
Раздался хруст, кретин послушно улегся в коридоре, вереща и матерясь как
тридцать проституток, вместе взятых.
- Может, мы продолжим в другом месте? - обратился я к Эйнштейну.
- Да, конечно. Бегите! Сейчас они все соберутся...
Эйнштейн указал на окно. Естественно, так было удобнее, потому что в
коридоре уже послышался топот. Выбив размокшую фанеру, я неторопливой
рысью покинул "малину" на колесах. Запомнить время и место новой встречи
не составило труда - кинотеатр "Сокол", ровно через час.
Что и говорить, информацию я раскопал первосортную. Старичок - блеск:
историк, алкаш, говорун. Все необходимые качества в одном человеке.
О-ля-ля! Кажется, уголовный детинушка очухался и желает меня догнать.
Господи, ну и рожа! Воистину "прекрасной внешности был ум прекрасный дан".
Заскочив в открытый тамбур стоящего рядом состава, я с интересом наблюдал:
выдержит ли алкашеское сердце такую сумасшедшую нагрузку?
Выдержало! Более того, пыхтя и отдуваясь, он полез в вагон, что мне
совершенно не понравилось. Сняв стопор откидной площадки, я воздвиг для
преследователя непреодолимую преграду. Подмигнул проводнице и через другую
дверь убрался восвояси.

***

Приняв душ и переодевшись в цивильный костюм, я расположился в кафе
напротив кинотеатра "Сокол" и в ожидании историка-краеведа заказал солянку
под коньяк. Она, в отличие от выпивки, оказалась вполне приличной. Когда
показалась долговязая фигура старика, я уже очистил тарелку и, постучав в
стекло, заказал еще две порции.
Эйнштейн подошел к столу, весьма эмоционально реагируя на запахи пищи
и выпивки. Проворно усевшись напротив, раскурил бережно выуженный из
кармана бычок. Он пытался держаться независимо.
- Нехорошо вы поступили, Константин. Кабан до сих пор в себя прийти
не может.
- В себе ему делать нечего. Шибко буен. Примите, Самсон Данилович, -
пододвинул я старику стакан коньяку.
- Итак, продолжим наш экскурс? Я вам поведал о расстреле Герра.
- Так... А семья?
- Семью, как ни странно, не тронули. Остались после него жена и двое
детишек-несмышленышей, лет по восемь - десять Мальчик и девочка. Забегая
вперед, скажу: Олег погиб во время войны, а Ольга вышла замуж и продолжала
жить с матерью в старом доме на берегу. Он и сейчас стоит. Крепкий дом,