"Михаил Петров. Гончаров влезает в аферу " - читать интересную книгу автора

бульварной шлюхой. Разговор у нее: об выпить рюмку водки, об дать кому по
морде. Тупая, завистливая, безграмотная.
Я ничего не понимал. Бывает, что мнения расходятся - но ведь не так
диаметрально.
- Ну и дела... - оскалился я поощрительно.
- Вы представить не можете, насколько похотливая. Мне кажется, ее
наши шофера даже... - Он осекся, как человек, наговоривший лишнего.
Поэтому добавил как о покойнике, о котором плохо не говорят:
- Так-то вообще... женщина она симпатичная, приятная, но...
- А почему вы думаете, что она безграмотная?
- Да вы же сами видели... - Он взглянул на часы, извинился,
бросившись к двери.
Я закурил и подошел к венецианскому зеркалу. Потянул себя за нос и
задался вопросом: почему меня за него водят? Ступин не глуп, свою промашку
насчет записки он мог бы просто объяснить сведениями, полученными от Князя
только что. Значит, растерялся. Но почему же так различны характеристики
Лии?
Я приоткрыл дверь. В приемной сидела одна Чио-сан. Раскосые
черносливы глаз смотрели прямо на меня, а маленький ротик обиженно
кривился. Я подмигнул ей и показал язык.
- Приходи ко мне, Баттерфляй, я тебя морковкой острой корейской угощу.
Ее глаз, ко мне ближний, мигнул в ответ, второй же оставался
серьезным. Я прикрыл дверь и, похитив из бара сто граммов очень вкусной
заморской бурды, начал систематизировать полученные сведения, переваривая
их вкупе с украденным коньяком.
Порвав мою дедуктивную нить, в кабинет ввалилась женская туша
примерно тридцати пяти лет. Строгий английский костюм она, очевидно,
носила по принуждению, больше ей пошел бы клеенчатый фартук мясника. За ее
обширной спиной едва угадывался Князев, ставший в этой ситуации персоной
незаметной и второстепенной.
- Константин Иванович, - колоратурно-паскудным голосом завизжала
туша, - ограбили нас! Его мадам обворовала. Говорила тебе, Степан Ильич,
стерва она! Помогите, ведь сто миллионов - не шутка. Говорила, давай в мой
сейф уберем, так...
- Любовь Андреевна, - цыкнул Князь.
- Что Любовь Андреевна, что? Плакали денежки, тю-тю! Налей, Степан...
Я сегодня никуда не ходок.
Туша шлепнулась на диван. Несмотря на повышенную жирность, она была
еще красива. Буренкины глаза смотрели с мольбой.
Я с интересом следил за действием пьесы, не зная кому верить, но
втайне гордясь, что для меня одного задействовано так много персонажей.
- А что вы в самом деле не положили деньги в бухгалтерский сейф? -
принимая рюмку, повторил я утренний вопрос.
- Какая разница?
- Какая разница! - Толстуха подпрыгнула, уронив на живот свое вымя. -
Та разница, что мой-то сейф двойного секрета, с блокировкой шифра. И хоть
с автономной, но сигнализацией. А этот ящик баран откроет.
- Хватит, Любовь Андреевна, вы прекрасно знаете, почему деньги
находились в моем сейфе, - оборвал бухгалтера Князев. Но та все же
прокудахтала напоследок: