"Богдан Петецкий. Только тишина " - читать интересную книгу автора

перейти к стадии повсеместного использования.
Я подумал, что человек не может войти дважды в одну и ту же реку,
перешагнул низкий, широкий порог в месте, обозначенном полосами оранжевого
света, и оказался на площади.
И замер как от удара. Первым моим побуждением было убежать, спрятаться
в тишине порта от парализующего, раздирающего нервные волокна шума. Я
невольно поднял руки и прижал ладони к ушам. Потребовалась добрая минута,
чтобы хоть немного прийти в себя.
В городе было не шумнее, чем девять лет назад. В лучшем случае, самую
малость. Но акустический фон является важным элементом процессов адаптации.
Человек имеет право отвыкнуть. Это дело инстинкта самосохранения. Не говоря
уже о естественном союзе с тишиной любого живого организма.
Так, по крайней мере, я тогда думал.
Я почувствовал чью-то руку на плече. Повернулся. Увидел уставившемся на
меня, прищуренные глаза Онески и его шевелящиеся губы. Оторвал руки от
головы - лицо мое при этом скривилось гримасой боли - и услышал последние
слова:
- ... любое жужжание мухи в соседнем квартале...
Я чувствовал, что должен спросить, как там обстоит дело с этими мухами,
но перекричать город в этот момент было выше моих сил.
Впрочем, Онеска не ожидал ответа. Кивнул Тарроусену и быстрым шагом
направился в сторону стоянки. Алеб пошел за ними. Я взглянул на Авию и, все
еще ошеломленный звуками, последовал за ними, стараясь, чтобы не особенно
отстать, словно турист-иностранец, который боится потерять связь с
проводником.
В открытом павильоне, принадлежащем Центру, я увидел нечто вроде
плоской лодки с низкими бортами, с шестью креслами, расположенными в три
ряда. Не показывая удивления, я обогнал Онеску и прочих, поднял ногу и
пригнул, намереваясь одним движением оказаться в кресле. Услышал
приглушенный смех Авии, ударился плечом о невидимую, закругленную стену,
соскользнул по ней, напрасно выискивая опору растопыренными пальцами, и с
позором уселся на землю. Тотчас же поднялся и безо всяких улыбок пнул носком
ботинка якобы несуществующий корпус аппарата, в нескольких сантиметрах над
округлым краем борта. И попал в воздух. Нога моя проникла внутрь. Я потерял
равновесие и шлепнулся бы во второй раз, если бы меня не поддержала рука
Авии.
- Разве тебе не говорили, - услышал я голос Алеба, - что если не
знаешь, как обращаться с уткой по-китайски, то лучше всего спросить у
местных жителей?
Я выпрямился.
- Забавно, - признался я, улыбнувшись Авии, и процитировал: - "Новый
вариант использования теории поля". Мне не сказали, - тут я глянул в сторону
Онески, - что его выдумали специально для детишек. Мои поздравления. Это
позабавнее, чем ванька-встанька...
- Ладно, ладно, - проворчал Тарроусен. - Через несколько часов вы
будете знать обо всем. О детях тоже. Что касается меня, то я чувствую себя
достаточно взрослым, чтобы не тратить времени, подменяя собой обучающую
аппаратуру. Она сделает это в тысячу раз быстрее и лучше. Поторопитесь, -
бросил он, подходя к напоминающему лодку аппарату в его самом широком месте.
Сделал рукой движение, словно протирал стекло, после чего самым спокойным