"Богдан Петецкий. Только тишина " - читать интересную книгу автора

Она сидела, удобно развалившись на мягком кресле, смотрела прямо перед
собой. Лицо ее было серьезным. От улыбки не осталось и следа.
Я обнял ее за плечи.
- Ты о чем? - поинтересовался так же негромко.
Она не ответила. Она не хуже меня ощущала фальшь в дружественной
атмосфере возвращения "Дины", с того момента, как она вошла в плоскость
эклиптики, и до настоящего времени, до поездки на этом аппарате, стенки
которого были сделаны из невидимой резины. Но она была беспомощна. Я мог
быть уверен, что от нее не узнаю ничего. Об этом, с момента встречи в порту,
говорила ее улыбка. А еще более конкретно - ее глаза.
Туннель остался позади. Мы вновь оказались на нулевом уровне. Дома
расступились, мы двигались по широкой магистрали, напоминающей стартовую
полосу, потом резко свернули влево, в проезд между высокими деревьями,
окружающими павильоны Центра.
Я нажал сильно, но безрезультатно. Еще доля секунды - и выдавленный
участок поверхности поля начал возвратное движение, наваливаясь на мою руку
с силой старинного дрейфующего трансатлантического судна.
Я принял более вертикальное положение и посмотрел на профессора Онеску.
Перехватив мой взгляд, он на мгновение опустил веки и многозначительно
кивнул. Словно хотел сказать, что я - на правильном пути. Точнее, угадал.
Заболела шея. Все мышцы были напряженными и твердыми, словно деревяшки.
Нормальная реакция после длительного полета. Я решил воздержаться на
дальнейшее от обобщений. Точнее, не думать ни о чем. Нет ничего более
простого. Как могло бы показаться. По крайней мере, тому, кто привык, как и
я, заниматься надлежащими вещами в надлежащее время. Проблема старая, как
мир. Противопоставление нетерпения и опыта. Нечто такое, что скрыто в каждом
человеке. Не будь таких качеств, и пилотов не было бы. Причем, не только
тех, что летают за пределы Системы.
Я пожал плечами и вновь сконцентрировал свое внимание на облике
проносящихся мимо улиц. Однако прежде, чем я успел с чувством, далеким от
удивления, оценить взглядом размеры выросшей перед нами очередной
составленной и цветов пирамиды, все исчезло. Перед нами вспыхнули резкие
ксеноновые огни. Мы двигались по туннелю.


2.


В медицинской дежурке царил полумрак. Экраны с извивающимися
синусоидами и полосами записей наводили на мысль о кабине ракеты. Но это
была Земля. С полетами эти фигуры имели только то общее, что пилот Центра
мог прочитать по ним, отправится ли он еще хотя бы раз в жизни к звездам.
Или, в лучшем случае, на ближайшую орбитальную станцию.
Коунрида потянулся и отодвинул кресло. Быстрым движением загасил
экраны. В помещении посветлело.
- Порядок, - бросил он сонным, словно бы усталым голосом. - Всегда у
вас все в порядке. Никто не хочет верить, когда я говорю, что работа здесь -
обычнейшая синекура... - он усмехнулся.
- Может переквалифицироваться, - вежливо предложил я. - Я слышал, что
экипажи жалуются на неполадки со стимуляторами. В конце концов, какая