"Мишель Пессель. Путешествия в Мустанг и Бутан " - читать интересную книгу авторалекции на факультете права, я случайно набрел на пыльную лавку букиниста
рядом с церковью Сен Сюльпис. Я зашел в нее без всякой цели, просто так. Только когда за спиной звякнул дверной колокольчик, я понял, что попал в магазин восточной книги. Восток? Он заключался для меня в избитом определении "таинственный", да еще в китайских вазах и статуэтках. - Что вам угодно? - раздался надтреснутый голос букиниста мсье Превуазена. Растерявшись и не зная, что ответить, я вдруг сказал, что ищу тибетскую грамматику. Кстати, тогда я не был уверен в существовании тибетской письменности и заранее рассчитывал на отрицательный ответ. Велико же было мое удивление, когда милый мсье Превуазен полез в темный угол своей лавки, выволок оттуда лестницу и, прежде чем я успел выскочить на улицу, протянул мне маленькую зеленую книжицу. Сэр Чарлз Белл - "Грамматика разговорного тибетского языка". - Эта подойдет? - Как раз ее я и искал, - ошарашено пробормотал я. С тех пор я потерял солидное количество ручных часов, штук двадцать зажигалок и все подаренные или купленные мною авторучки. Вообще моя забывчивость стала в семье притчей во языцех. Но "Грамматику" Белла я берег как зеницу ока. Она ездила со мной повсюду и всплывала в самые неожиданные моменты жизни. В конце концов я принялся читать ее. Поначалу мне просто было приятно щегольнуть парой тибетских фраз перед знакомыми девушками. Фразы звучали так: "Почистите все бронзовые украшения" и "Монахи стали лениться". В остальном белловская "Грамматика" являла собой замечательный продукт британского колониализма. Чего стоит, к примеру, поддержания статус-кво". Статус-кво! Какое всеобъемлющее выражение! Постепенно я начинал понимать, что на свете существует "глупость", которую я непременно должен совершить, а именно отправиться в Тибет. Мысль созрела окончательно, когда меня отправили в Америку учиться в школе бизнеса при Гарвардском университете. Науки, которые я должен был там штудировать, были весьма далеки от чистки бронзовых украшений и упреков ленивым монахам. Но я возненавидел статус-кво. Случай свел меня в Нью-Йорке с Тангстером Римпоче, старшим братом его святейшества далай-ламы. Сидя рядом в такси, катившем по Второй авеню, я испробовал на нем несколько фраз, почерпнутых у Белла. Потом, к вящему удовольствию моего высокопоставленного знакомого, я принялся считать по-тибетски до десяти. Услышав это, шофер такси повернулся и в свою очередь просчитал до десяти по-немецки с сильным бруклинским акцентом. - Я тоже из Старого Света! - гордо сказал он. Брат далай-ламы чуть усмехнулся. Старый Свет... Тибет - колыбель одной из древнейших цивилизаций на свете, которая существует и поныне. В тот день я проникся отвращением к такси и воспылал любовью к караванам. В Штатах кроме брата далай-ламы оказался еще один тибетец, с которым я начал заниматься языком. Это был миниатюрный семнадцатилетний юноша, сын министра. Однако мысль о путешествии в Гималаи пришлось вскоре оставить. Разглядывая атлас, я обнаружил в нем королевство Бутан, пребывавшее в гордой |
|
|