"Антон Первушин. Война по понедельникам" - читать интересную книгу автора

любое время и в любое место, принять участие в сколь угодно острых
конфликтах в любой роли и на любом уровне. Зачем тебе этот эрзац
реальности?".
В ответ Вячеслав-прим снял с полки книгу самого Красева ("Подозрение",
издательство "Советский писатель", 1987 год) и спросил, небрежно
пошелестев страницами: "А тебе зачем этот эрзац?". Красев рассмеялся и
перевел разговор на другую тему. Вячеслав-прим всерьез полагал
компьютерные игры видом искусства и как ненасытный эстет не мог обойти это
направление стороной.
Сегодня компьютер был выключен. Из стереодинамиков не доносились звуки
виртуальной стрельбы и математически выверенных взрывов.
Вячеслав-прим дожидался своего двойника, сидя в одном из кресел, потягивая
из высокого бокала изумрудного цвета напиток и раскрыв на коленях
толстенный том какой-то энциклопедии. Кажется, это был "Брокгауз и Ефрон".
- Здравствуй, тезка, - сказал ему Красев.
- О, Господи! - вырвалось у Вячелава-прим. - Будь мы всего-навсего
тезками, я умер бы от счастья. Садись, не стой в дверях.
Вячеслав, воспользовавшись приглашением, уселся, вытянул из кармана пачку
сигарет. Он привычно махнул сигаретой в воздухе и кончик ее тут же
задымился: еще одна благоприобретенная способность - концентрировать в
точке пространства сколь угодно большую энергию, сродни пирокинезу.
Затянулся, стряхнул пепел на пол. Здесь это можно было делать
безбоязненно: пол, необыкновенное покрытие из каких-то умопомрачительно
комфортных времен, быстро и бесшумно поглощал любую дрянь.
- Тебе не нравится моя компания? - спросил Красев своего двойника. -
Любопытный факт. Надо будет запомнить.
- Нравится - не нравится, что за вопрос? Но если ты ставишь его таким
образом, то изволь: кому понравится, что где-то по свету бродит этакая
совесть в штанах, и никуда от нее не убежать и не скрыться. А главное, что
сделать с этой самой совестью ничего нельзя, а если бы и представилась
такая возможность, стало бы ее жалко: как-никак один-единственный близкий
человек на целую Вселенную.
- Мне лестно, - признался Вячеслав. - Продолжай в том же духе - суд это
учтет.
- Вот-вот, сначала: "суд это учтет", а потом выдашь по полной программе:
какой я плохой, какой я сякой. Дроблю реальности, не проводя референдума;
сталкиваю миры, не подумав о последствиях; порчу девок, не испросив на то
твоего персонального согласия. Давай. Начинай.
- О дроблении реальностей и порче девок мы поговорим в другой раз. А
сейчас, если ты все-таки настаиваешь на беспристрастном судилище, я
выступлю в привычном амплуа ходячей совести и спрошу: что сделал ты с
КОЗАПом?..
- Как ты сказал? - Вячеслав-прим изобразил недоумение. - КО-ЗАП?
- Корпус Защиты Понедельников.
- А-а, ты этих коммунистических проходимцев, оказывается, имеешь в виду. А
то я успел испугаться, что совершил нечто такое, о чем и сам не помню...
- Короче, твоя работа?
- Допустим, моя. Но даже в таком случае неужели у тебя найдется чем меня
попрекнуть?
- Значит, твоя?