"Антон Первушин. Война по понедельникам" - читать интересную книгу автора

Сталин попытался раскурить трубку, но пальцы тряслись, и у него долго не
получалось.
"Расстрелять бы их всех, - подумал Сталин с тоской. - Умники нашлись. Мне
на голову".
И это был бы самый простой выход. Тем более, что Вождь с юности научился
не доверять высоколобым мужам с правильно поставленной речью: вечно они
что-нибудь придумают, мешают жить спокойно себе и другим. Вот атомную
бомбу какую-то изобрели - подавай им деньги на разработку. Да русскому
солдату все эти бомбы нипочем, будь они хоть трижды атомные!
Но что-то останавливало Сталина, интуитивно чувствовал он правоту ученых,
и какая-то возбуждающе новая перспектива открывалась перед ним. Он понял в
озарении, что и как нужно делать, дабы избавиться раз и навсегда от
свежеиспечённого страха. Он решил действовать. Незамедлительно. Он шагнул
уже к столу, на котором лежала папка с отчётом, и вдруг окружающее
пространство с громким хлопком свернулось вокруг него в жёсткий тесный
кокон, и Сталин провалился в темноту...


11 мая 1992 года (год Обезьяны)

Основной вектор реальности ISTI-58.96.А

День выдался преотличный, солнечный - быть может, первый настолько
солнечный день новой весны.
Вячеслав Красев, известный и очень модный в последнее время писатель,
сойдя на остановке "Дворцовая", решил, раз уж подарком нам сегодня
настолько славная погодка, дойти отсюда до Дома Писателей, что на
Шпалерной, пешком. Путь не близкий, но и спешить особенно некуда.
Проходя через площадь, он обратил внимание на столпившихся вокруг
Александрийской Колонны хмурых людей пожилого возраста, с красными
потрёпанными флагами, маленькими иконками вождей и неумело сделанными
транспарантами.
"Нелегко, наверное, приходится в наше время национал-патриотам и верным
ленинцам, - думал Вячеслав, пробегая взглядом по знакомым до тошноты
лозунгам, выписанным на транспарантах. - Это нужно быть каким-то особенным
человеком, чтобы изо дня в день, из месяца в месяц различать в окружающем
мире исключительно плохие, грязно-багровые стороны действительности;
чувствовать, как всё туже затягиваются вокруг любимой, но глубоко
несчастной страны сети несуществующих заговоров; когда паутина слепого
ужаса, отчаяния заслоняет собой малейшие проблески сочувствия и добра, а
нос старого приятеля, фронтового товарища, начинает казаться длинноватым:
длиннее того предела, когда ещё можно было бы поддерживать с ним дружеские
отношения. Глупые, запуганные, близорукие. Чертовски близорукие! Знали бы
вы, сколько я повидал миров, за которые действительно стоило бы отдать
жизнь, но не требующих поэтому никогда от своих детей подобной жертвы. И
жаль, не дано мне донести до вас это знание, потому что не станете вы
читать "сомнительных книжонок" некоего Красева, а по-другому я не умею:
нет способностей..."
Внимание Вячеслава привлёк один из транспарантов. Лозунг, выведенный на
белом фоне красными трафаретными буквами, показался необычным для