"Антон Первушин. Война по понедельникам" - читать интересную книгу автора

Озерках - год назад. И вот теперь это четвертое происшествие - жуткая
через весь Ленинград погоня; преследователи, не отстающие ни на шаг,
нагоняющие, нагоняющие, нагоняющие... Максиму долго будет сниться эта
погоня; он будет просыпаться от собственного крика, замирая и чувствуя,
как медленно высыхает на теле липкий холодный пот.
Итак, "случайные" происшествия выстроились в зловещую закономерность,
однако главной трудностью в этом деле для Максима было то, что расскажи он
кому-нибудь о своих соображениях относительно природы сил, направляющих
охоту, его немедленно поднимут на смех, или - еще хуже - сочтут за
сумасшедшего.
"И правильно, - думал Максим с горечью. - А сам бы ты что решил?.."
Он слонялся по комнате общежития для молодых специалистов НПО "Квазар", и
ему казалось, что еще немного, и голова его расколется от переполнявшего
ее хаоса вопросов, идей, надежд и обреченно-панических мыслишек типа: "Ну
все - доигрался!". Он изгрыз ногти, прокусил губу, ставил на плитку
чайник, чтобы тут же снять его обратно. Предпринял попытку успокоить
нервное возбуждение, посидев за клавиатурой персонального компьютера, но
очень скоро обнаружил, что работает в редакторе "ЛЕКСИКОН", точнее же - не
работает, а автоматически набирает одну и ту же фразу заглавными буквами
на ярко-синем фоне окна номер один: "ЧТО ДЕЛАТЬ? ЧТО ДЕЛАТЬ? ЧТО ДЕЛАТЬ?".
Он поспешно выключил компьютер и снова пустился в поход по комнате.
Да, одно Максим понимал с совершенной уверенностью: четвертая попытка не
означает последняя. И если сравнивать все предыдущие по степени
вероятности печального исхода, то становилось очевидным, что степень эта
растет. Грузовик мог проскочить мимо или сбить другого демонстранта.
Стрельба велась с гораздо большей прицельностью, хотя в тот момент Максим
и представить себе не мог, что стреляют в него; решил просто, что чуть не
стал случайной жертвой разборок мафиозных кланов, коих при демократах
развелось, хоть пруд пруди - "то ли еще будет в возлюбленном
Санкт-Петербурге, пока не придет к власти порядочный человек!". И
стреляли, и не попали. Должно быть, опять что-то помешало. Или кто-то
помешал.
Третий случай мог оказаться последним. Но ребята, отдыхавшие с ним в тот
день в Озерках, заметили: что-то долго Максима не видать.
"- Эй, парни, кажется, он вон туда нырял - А выныривал? - Я что, знаю? -
Так выныривал или нет? - Я его пасти не нанимался - Мужики, а ведь утоп
наш комсомолец!".
Они вытащили его, и хорошо нашелся среди белоручек-дилетантов один
профессионал, умеющий делать искусственное дыхание - откачал, а то бы все,
хана.
Вероятность смертельного исхода нарастала, как снежный ком. И вот теперь
эта погоня...
"Вообще не понимаю, как мне удалось уйти, - размышлял Максим. - Их же
никто не мог остановить; менты разлетались, будто кегли. Это как в том
фильме, и еще хуже, потому что в фильмах все эти терминаторы глупее
пробки, а тех было не провести, шли след в след лучше любых ищеек. По
запаху, что ли?.."
Преследователи были неудержимы, дьявольски проворны и невероятно, просто
чудовищно, сильны. Перед глазами Максима снова и снова во всей
контрастности всплывали отдельные моменты погони. И один из них, самый