"Антон Первушин. Операция "Испаньола" [B]" - читать интересную книгу автора

трудности были не в новинку, и в положенное время Громов с Лукашевичем
заняли свои места в кабинах "МиГов". КДП дал разрешение на взлет, и машины
начали разбег. Боковым ветром истребители сносило в сторону, но на этот
случай существовал особый маневр, описанный во всех инструкциях. Чтобы не
допустить заваливания самолета на крыло и возможного повторного касания
взлетно-посадочной полосы, следует выставить элероны[48] против ветра во
избежание малейшего крена. К тому же необходимо следить за скоростью -
отрыв при малом ее значении под сильным ветром может привести к катастрофе.
Пилоты проделали всю процедуру на чистом автомате, закрепленном годами
тренировок и боевых вылетов.

Когда истребители, набирая высоту и скорость, преодолели слой облачности,
Лукашевич на секунду с удовольствием зажмурился. Как ни странно, ему
нравилось летать в пасмурную погоду. Особое же удовольствие он получал
именно в момент перехода - перехода из одной реальности в другую, из мира
слякоти и серого низкого, давящего неба в мир прозрачный, чистый и
бесконечный, словно мечта о лучшем будущем, в котором не доведется уже
пожить, но на которое так хочется взглянуть хотя бы одним глазком. В эти
мгновения Лукашевич испытывал состояние, которое принято называть эйфорией.

- Ведомый, следи за азимутом! - окликнул Громов старшего лейтенанта, и тот
увидел, что отклоняется от заданного курса.

Лукашевич быстро исправился, догнал ведущего. И снова в эфире прозвучало
кодовое слово: "Испаньола", и снова невидимый штурман скороговоркой
забормотал параметры "условной" цели, наводя истребители на норвежский
транспорт с "гуманитарной помощью" на борту.

С-130Н "Геркулес" они увидели через двадцать шесть минут после начала
"учений". История повторилась.

- Борт номер 183, - зазвучал голос Громова на аварийной частоте. -
Приказываю вам следовать за мной на аэродром. В случае неповиновения
открываю огонь.

Лукашевич усмехнулся.

"Действительно, конвейер получается, - подумал он. - Если за каждый
перехваченный транспорт нам давали бы по Звезде Героя, мы с Костей скоро
походили бы на американский флаг".

Но тут экипаж норвежца выкинул первый фортель. "Геркулес" вдруг начал резко
сбрасывать скорость. Это была старая уловка, хорошо известная пилотам
транспортной и пассажирской авиации. Дело в том, что у большинства
транспортных самолетов нижний предел скорости, при которой машина еще может
продолжать полет, заметно меньше, чем у большинства
истребителей-перехватчиков. Перехватчик вынужден отрываться и уходить в
переднюю полусферу, чтобы не свалиться в штопор; нацелить ракеты в такой
ситуации ему трудно, а частые виражи измотают кого угодно. Самое же
неприятное во всем этом было то, что подобная игра в кошки-мышки могла