"Антон Первушин. Операция "Испаньола" [B]" - читать интересную книгу автора

салфетками.

"Ну и сочетаньице, - подумал Стуколин, разглядывая знакомые надписи. -
Транспорт из Норвегии, жратва из Германии, пилоты с Кавказа, а пираты -
русские! Блин, жизнь как на Невском проспекте".

Разгрузка транспорта заняла час. Стуколин последним в очереди к рампе
стоять не захотел, а велел Жене Яровенко подогнать грузовик и, не сильно
церемонясь, растолкал парней в "косухах".

- Так! - объявил он. - Эти, эти, эти и вон те ящики грузим ко мне. И
пошевеливайтесь!

Парни заворчали, но ослушаться не посмели: авторитет Стриженого среди них
был беспредельно высок. Натовскую амуницию: полевые комбинезоны, палатки,
вещмешки и прочее барахло - Стуколин ворошить не стал, а выбрал четыре
десятка больших коробок с провиантом от Бундесвера, так, чтобы забить кузов
почти до упора, к этому добавил три коробки с мылом и зубной пастой. Потом
подумал и взял пару упаковок принадлежностей для полевой кухни.

Женя Яровенко тоже не остался в стороне. Глаза у него при виде такого
количества дармового шмотья алчно заблестели. Он читал английские и
немецкие надписи на упаковках и что-то там про себя соображал. Губы у него
при этом шевелились. Потом он вдруг кинулся к одному из тюков,
перетаскиваемых парнями Стриженого, и, вытащив штык-нож, болтавшийся в
ножнах на поясе, вспорол грубую ткань.

- Ты че делаешь? - возмутился один из парней. - Типа крутой, да?

Женя его не слушал. Он что-то тащил из тюка, вцепившись обеими руками.

- Спокойно, спокойно, - призвал к порядку Стуколин. - Здесь все свои Делаем
общее дело - зачем нам ссориться?

- А че он? - не успокоился сразу парень.- Ч╕ он ваще?

Стуколин подошел ближе:

- Женя, ты чего?

Урча, как кот, дорвавшийся до свежей говядинки, Яровенко вытянул на свет
отличную пилотскую куртку - из чистой натуральной кожи и отороченную мехом.

- Это мне, - заявил он с детской непосредственностью. - Мечта, а не куртка.

Стуколина так рассмешила эта чистая в своей искренности радость от
бесплатного приобретения обновки, что он громко расхохотался. Возмущавшийся
поведением Жени парень стоял над похудевшим тюком и ошалело переводил
взгляд с лучащегося счастьем Яровенко на хохочущего старшего лейтенанта.
Потом плюнул, покрутил пальцем у выбритого виска и сказал: