"Аркадий Алексеевич Первенцев. Володька - партизанский сын" - читать интересную книгу автора

покидать мир, который только что начал раскрываться перед ним.
Володька беспокоился за добытое в разведке, за судьбу боевых сотен,
воспитавших его, за своего старшего любимого товарища. Чем он мог, помочь?
Он был связан и беспомощен сам.
Трясло.
Володька просил:
- Дядя Охрим, вались на меня, может, складней будет.
- Ой, друже, - хрипел Пелипенко, - попали, как дурни. Что батько
скажет, как узнает! - выдохнул он с пеной. - И хлопчика сгрызут.
- Куда иголка, туда и нитка, дядя Охрим, - пытаясь улыбнуться, сказал
Володька.
- Не зря, выходит, пел под окном калмык, - сказал Пелипенко, - правду
Игнат говорил: перед худом такая песня.
Володька жадно глядел вокруг.
Сваленная в котловину станица кое-где недужно карабкалась в гору. У
подножия плоскогорья - курчавые сады и строения. Внизу, замыкая котловину,
бежала взлохмаченная буранами Кубань. Далеко за Кубанью дымились аулы и
распахнулась степь, яркая, как афганская шаль.
- В хорошей станице жили люди, - вздохнул Володька.
Обоз, проехав окраину, двигался по долине правобережья Кубани, минуя
небольшие левады. Двое конвойных разговаривали, бросив, поводья на луки
седла и выпростав из стремян ноги. Конвойные - простые молодые парни. Под
ними были худые лошади с побитыми хомутами шеями и старые казачьи седла.
Один, долгоносый и смешливый, вытащил ситцевый кисет, скрутил цигарку,
передал кисет приятелю. Задымили махоркой. Пелипенко сплюнул голодную слюну.
Сутки без пищи, а главное - без курева. Острое желание курить на время
заслонило физическую боль.
"Одну б затяжку перед смертью!"
Вдали, над желто-зелеными лугами маячили конные фигуры.
- Видать, казаки карачаевцев рубать учат, - вглядываясь, определил
долгоносый конвоир и, засмеявшись, добавил: - Гололобых в воскресенье только
и погонять. В будни на этом плацу больше сами казаки лозу рубают...
Второй флегматично предложил:
- Балачки да калячки, а дело стоит. Надо в расход пущать, а то есаул
Колков ноги повыдирает.
И, очевидно, считая себя старшим, громко крикнул:
- Сто-о-ой!
Подводы остановились. К повозке с пленниками подошли два казака, просто
ради любопытства. Остальные, отойдя от дороги, прилегли и наблюдали.
Старик подводчик, не вставая с места, обернулся и, скосив выразительно
глаза, предложил:
- Решайте их на дрогах. Все едино мертвяков-то возле дороги не кинешь.
Надо ж их отволочь подальше от станицы... по-хозяйски.
Конвоиры спешились. Таща лошадей в поводу, обошли дроги и остановились.
Лица их были серьезны и вспотели. Старшой почесал затылок.
- Кровь, может, где брызнет. Ничего?
- Ладно уже. Говядину ж возим на базар, - разрешил старик и молодо
спрыгнул с повозки.
Володька глядел испуганно. Его черные глаза казались каплями блестящей,
влажной смолы. Он только сейчас понял близость нелепой расправы. Никогда ему