"Аркадий Первенцев. Гамаюн - птица вещая" - читать интересную книгу автора

ничего не выйдет. Человечество не может искренне поставить "да" под анкетой
подобного фантастического плебисцита. Природа человека останется
неизменной... Триста восемьдесят шесть делегатов решили за одну пятилетку -
а ее, вероятно, тоже выполнят за три или четыре года - ликвидировать страсти
героев Шекспира, лукавство слуг Лопе де Вега, рассейскую кондовость, пустить
по ветру соломенные крыши, вытащить за хвост коровенок из их вековых
катухов! Нет, тот, кто протянет только палец к мужицкой коровенке, к
кормилице, у того надолго отнимутся руки... - Парранский, казалось,
торжествовал, голос его окреп и негодовал. - Наивная хватила копытами такого
волосатого мужчину, каким вы представили мне своего Брагина...
- Квасова, - осторожно поправил Бурлаков.
- Пусть будет Квасов. Неважно. Пусть вместо Мозгового будет Безмозглый,
кобыла все равно хватит его копытами в грудь. И не уверен, поможет ли
фельдшер в околотке. Так и пережитки, как эта кобыла. Крестьянина
попробовали уложить на прокрустово ложе нового обихода, кричали,
восторгались успехами. А потом что? Глотать горы пирамидона от
головокружения? Милиция может согнать в вагоны миллионы кулаков и вывезти их
куда угодно, хоть свалить под откос. Это они могут, это шикарно удалось. Но
ведь пережитки не запломбируешь в ящиках, это же нечто неуловимое, флюиды,
это существо человека, его импульсы...
- Это вы очень... сплеча, - сказал Бурлаков, застигнутый врасплох
водоворотом чужих и, видно, опасных мыслей. - Если партия решила, то
сделает.
Парранский мучительно сморщился и, вяло отмахнувшись, налил себе
полстакана холодного крепкого чая; он выпил его маленькими жадными глотками.
Дядько на полке сипло постанывал, лежа на левом боку, и бормотал густым
булькающим голосом: "Ты его под дыхало... под дыхало". В кошмарном сне
дядько продолжал битву с подкулачниками, а может быть, и еще с кем-то из
сонма врагов, накинувшихся на вздыбленную матушку Русь.
- Легче всего "под дыхало". - Парранский провел ладонью по вспотевшему
лбу. - Что это они так нажаривают? Натаскали дармового антрацита в Донбассе
и жгут... Вот вы о партии. И она борется с искривлениями своей линии. Хотя,
как инженер, привыкший к точности, могу сказать: если линия искривлена, то
это уже не линия. Для геометрических кривых существуют другие названия...
Да, вы не ответили мне на вопрос.
- Это насчет образования?
Бурлаков сидел, прислонившись спиной к жесткой стенке, чувствуя ритм
движения поезда. Лицо его теперь было скрыто в тени, падающей от верхней
полки. Мятущаяся речь случайного попутчика вызывала любопытство, даже
острое. Но в то же время ему было жалко его. Бурлаков сказал, что ему не
удалось закончить среднюю школу, пришлось работать в небольшой мастерской
тракторной станции. Потом призыв, армия.
Думает ли он остаться в деревне?
Сразу на такой вопрос не ответишь. Надо вернуться домой, осмотреться,
обдумать. Артель у них маленькая, две деревеньки, почвы малоплодородные,
кругом косогоры. Полезной земли в артели немного, гектаров шестьдесят.
Трактор гоняют издалека, топливо обходится дороже. Пашет не пашет, крутится,
как индюк на золе.
Колхозники тянутся в город: молодежь - на заводы, старики - на базары.
Под Москвой каждая травка стоит деньги.