"Елена Первушина. Короли побежденных" - читать интересную книгу автора

отцовский жеребец, неодобрительно поглядывал на свои ноги и переступал
осторожно, будто плясунья на канате. В глубине души я был этому рад: в
обычное время он любил выкидывать всякие штуки, а я не настолько хороший
наездник, чтобы ими наслаждаться.
В лесу еще оставались острова снега, вернее наста, сплошь засыпанные
еловыми иглами и тонкими веточками. На склонах оттаяли брусничники, и запахи
полосами стекали вниз, на дорогу. Мы с Лукасом то и дело останавливались и
принюхивались. На вершинах елей, поближе к солнцу, пробовали голоса зяблики.
Смола стекала по еловой коре, и я подумал, что, когда вернусь домой,
нужно будет "отворить кровь" березам. Забавно, но я почему-то ни секунды не
сомневался, что дом мне все же оставят. Потому что твердо знал, что не смогу
жить без него.

***

Из приведенных выше рассуждений можно с легкостью заключить, что я
являюсь крупным теоретиком разговоров с аристократами. На практике же я был
знаком всего лишь с двумя представителями этого сословия: со своим отцом и
старшим братом. От встреч с другими членами семьи (семьи, которая никогда не
будет моей) они меня оберегали.
Отец был четвертым сыном, а потому ему дозволялись некоторые
чудачества. В число этих чудачеств попал и я.
В отличие от других приемышей, от меня никогда не скрывали моего
происхождения. И не припомню случая, чтобы я чувствовал себя несчастным
из-за этого. Думаю, мои кронные родители никогда не смогли бы мне дать такой
любви и такого чувства безопасности. Но всю правду о себе я знал.
Моей настоящей матерью была деревенская дурочка. Кому из мужчин я
обязан жизнью, известно только ей. Хотя, наверное, она сама его тут же
забыла. Тем не менее у нее хватило ума подбросить ребенка в самый богатый
дом в округе, а после бесследно исчезнуть из наших краев.
Но это еще полбеды. Родился я не когда-нибудь, а в ночь волчьего плача,
когда, по преданиям, звери обретают человеческий разум и плачут по
загубленным ими душам. Если же человек в эту ночь выходил из дома, в него
вселялась душа зверя.
Отцу потребовалось немалое мужество, когда осенним утром на седьмой
день месяца вереска он обнаружил меня у своих дверей. Не то чтобы он был
суеверен, но он прекрасно понимал, что будут думать обо мне наши крестьяне.
Но он знал также, что как раз поэтому ни одна семья не согласится взять
подкидыша, родившегося волчьей ночью. Его собственные дети уже выросли, руки
его жены тосковали по ребенку, а ему самому некому было передать свое
ремесло. И он решился. И Дом позволил ему еще и эту глупость.

***

Дом Дирмеда, один из девяти Домов аристократов, бывшего жречества
асенов, многие десятки лет заполнял своим потомством скамьи университета
Аврувии.
Чаще всего юнцы год околачивались на факультете искусств, заводили
нужные знакомства, узнавали достаточно для того, чтобы поддержать разговор в
обществе, и уходили. Их ждали отцовские поместья, корабли, ювелирные,