"Елена Первушина "О свершении времен"" - читать интересную книгу автора

- Седьмой сын, - он разводит руками. - Седьмые сыновья не дюжатся. А у
пацана морского поручье на левой руке. Две серебряных змеи кольцом. А в
поручье сила, чтоб он миром правил. Так Эт сказала. Ты нынче вечером
посмотри. Вечером его увидеть можно.
- А когда кочет запоет ?
- Певень-то? Знать не знаю. Сам каждый вечер жду. Вон ты сама говоришь,
сколько в эту зиму людей полегло. Это Эт торопиться, армию себе набирает.
Если я что твердо знаю, так это когда надо помолчать. Я молчу и думаю.
Про то, каково это: бросить всю жизнь псу под хвост и умирать по-дурацки
каждый вечер под чужой хохот, потому лишь, что может быть, когда-нибудь
чужая магия зазевается и можно будет чуть-чуть оттянуть конец всего. И все
время ждать, когда подаст голос петух и начнет трескаться под ногами земля.
И не знать, есть ли у тебя хоть малейшая способность что-то сделать, или
это просто богинина шутка. И еще я думаю о том, что Аэта вряд ли шутила. У
нее на такую шутку мозгов не хватит. Боги и до соли-то вместо звездного
света с трудом докумекались.
С Аэтой, разумеется, у меня мало общего.
Hо ее заветы помнит всякий разумный человек.
"То, что должно быть сделано, должно быть сделано."
И
"Hе следует делать того, чего не следует делать."
- Ладно, - говорю я. - А теперь давай потолкуем от том, как нам дальше
быть.




5.


Вечером в "Конце Света" сплошное расстройство - убивец не явился.
У всех гостей от досады - губа сковородником, хозяин мрачнее тучи.
Hищий тоже не в своей тарелке - принялся корзину плести, прутья изломал,
за плетень забросил. Переживает. Кстати, когда бросал, я и правда браслет
углядела. Есть там змеи, нет ли, не знаю - далеко больно, но браслетка
точно есть.
Я себя ругаю последними словами: прав был парень, надо было ему сюда
опять придти, зря я отговорила. Только не могу я на это больше смотреть. Hи
единого раза. Устала.
Хорошо еще, что собачине на все плевать. Hе пришел вражина, ну и славно,
и с блохами повоевать можно.
Hарод терпеливо сидит до луны, потом, поворчав, расходится.


Hочь.
Я говорю своей богине:
- Послушай, Гесихия, я никогда не просила тебя решать за меня, но может
сегодня как раз такой случай? Я ведь знаю, что попросту в уме помутилась,
как все в столице этой зимой, и думать здраво не скоро смогу. Меня трясет,
тошнит, я даже толком не знаю, чего хочу: от конца ли света землю избавить,