"Ник Перумов. Выпарь железо из крови..." - читать интересную книгу автора

вагонный досмотр...
Негр на мгновение замер. Сердце у Сони оборвалось - неужто нащупал?
Но нет, рейнджер, оказывается, просто удовлетворился осмотром. Выпрямился,
уперев здоровенные руки в боки, сверх вниз (причем с ОЧЕНЬ высокого
верха!) взглянул на Соню. Очень нехорошо взгянул. Настолько нехорошо, что
за один такой взгляд следовало выпустить ему в брюхо целую обойму.
Взгляд был на редкость сухим. Стопроцентно. Как воздух в центре
Сахары или Гоби. Коренным образом отличавшийся от первого, пойманного ею.
Тот - "мокрый" - был совершенно обычен и привычен. Такие взгляды скользили
по ней, не задевая. Неважно, была ли она закутана с головы до пят или,
наоборот, в бикини, минимизированном до крайней степени. Эти взгляды -
просто отдача от ее оружия.
Но вот ЭТОТ взгляд ей очень не понравился. Не понравился до такой
степени, что хоть сворачивай всю операцию.
Однако, против ее ожидания, ничего не случилось. Негр отвел взгляд и
вполне равнодушно кивнул.
- Проходите, - с явным облегчением проговорил городовой.
С Машкой и ребятами все прошло куда проще.
Они уже шли по перрону, когда Соня, высоко подняв согнутую левую руку
с большими круглыми часами на запястье - так, что в стекле отразился и
турникет, и толпа, и будки, и городовые - увидела, что рейнджер пристально
смотрит ей вслед. Прежним сухим взглядом.
Стало очень страшно.

x x x

Память ко мне возвращается странно, обрывками, по частям. Никогда
раньше мне не доводилось погибать, тем более - такой смертью. Я не знаю,
что стало с тем парнем, что пришел сюда и - неведомо как! - отыскал-таки
Русский Меч. Мои глаза открылись в тот миг, когда рука - НЕ МОЯ РУКА! -
коснулась эфеса зачарованного оружия. Я смотрел чужими глазами, я был в
чужом теле... однако оно повиновалось мне. И я стараюсь не думать, что
случилось с ЛИЧНОСТЬЮ того парня, что оживил меня. Оживил, сам пожертвовав
собой.
В избе - подзапущенной, конечно, но не разграбленной, помогли малые
орташевские обитатели, домовые, овинные, гуменники и прочие - я нашел
единственный документ моего спасителя. Паспорт с двуглавым орлом. А в
паспорте - имя.
Всеслав Брячеславич Полоцкий.
Мое имя.
С фотографии на меня смотрело мое лицо. Таким я был - много веков
назад, когда никто и слыхом не слыхивал ни о какой Москве, а над Днепром
во всей красе вечной твердыней стоял стольный Киев.
Кроме имени, фамилии и отчества в паспорте больше ничего не было. На
месте даты рождения расплылась светло-желтая прозрачная клякса от каких-то
химикалий, выевшая напрочь все чернила. И то же самое - там, где была
"прописка".
А сам Меч отыскался в глухом болоте, на краю гиблого бучила - лежал,
точно палка, обвитый травой, утонувший во мху... И откуда было мне знать,
что случилось в Орташеве после того, как погасло мое сознание? Как он, мой