"Ник Перумов. Русский меч" - читать интересную книгу автора

нечего. И все же надо попытаться...
Неужели ты боишься, ты, от одного имени которого трепетали гордые
киевские властители?..
Нет, я должен ее остановить! И пусть никто не в силах предугадать
исход схватки. Быть может, Изгоняющая возьмет верх - и тогда тщательно
укрытое в болотных мхах сокровище бесполезно и бесцельно проваляется в
тайнике еще незнамо сколько столетий, до тех пор, пока не высохнет топь.
Все так, но если я не вмешаюсь, эта безумная монашка перебьет всех до
единого домовых, банников, овинников, запечников, гуменников, полевых,
кикимор и прочих, а потом возьмется за леших с водяными, закончив свой
"дранг нах остен" Арафраэлем и его сородичами. И потому я не мог больше
мешкать.
"Арафраэль!"
"Ты решился."
"Решился. Доставь мне его. Видишь же, из деревни мне не уйти..."
"Они сразу же заметят меня. И могут связать. Лучше давай я тебя туда
вмиг домчу. А уж дальше - ты сам."
"Хорошо! Действуй!"
Я потерял из виду Изгоняющую и ее спутника. Здесь, на дальнем конце
деревни, куда эта пара еще не сунулась, не боясь солнечного света, из всех
щелей выглядывали искаженные страхом лица. Лица тех, кого я поклялся
защищать и оборонять. И теперь пришла пора исполнить клятву.
Мягко толкнула в спину упругая воздушная волна. Разогнавшись над
полем, Арафраэль, дух Воздуха, осторожно подхватил меня - и замелькали,
сливаясь в сплошной ковер, поля, узкие лесные языки, старые сенные сараи,
серые от времени, и, наконец, сплошной, неразрывный лес. Черно-зеленые
копья елей пробили легкомысленно шуршащую листву ольшаников и березняков -
пройдет время и на этих местах воздвигнутся мрачные и торжественные еловые
боры; серовато-бурые мшистые болота, темные замки густо заросших
корабельными соснами островин; черные, прозрачные озера среди бескрайних
моховых равнин. Сейчас, сейчас... вот уже и приметная раздвоенная береза
на самом краю болотного поля...
Удар настиг нас внезапно - словно кинжал убийцы, что разит в темноте
проулков, вырвавшись из-под черного, сливающегося с мраком плаща. Была ли
это молитва той, что назвалась Ликой, или же она отбросила словесную
шелуху и одна только ее Вера привела в действие могучие небесные легионы -
мне не дано было узнать. Арафраэль вскрикнул - именно вскрикнул, словно
тяжело раненый - в грудь навылет - человек. Мхи рванулись мне навстречу...
и спасли, приняв на себя всю мощь земной смертельной тяги.
Лика, Изгоняющая, или как там ее звали на самом деле, дотянулась-таки
до меня выкованным в горне Белого Христа незримым оружием.
Я стоял по грудь в болоте. Всхлипывая, из толщи мохового одеяла,
точно кровь из раны, сочилась бурая жижа. До костей ни с того ни с сего
пробрал мороз - верно, от предстоящего. Арафраэля было не видно и не
слышно. Я окликнул его - раз, другой; молчание. Кое-как выбравшись из ямы,
я потащился дальше. До заветного укрывища оставалось совсем немного. А в
ушах стоял предсмертный стон - там, в брошенном Орташеве, расставался с
жизнью еще один из тех, кого Саймак точно и метко (не иначе, сам с ними
повстречавшись!) назвал "малым народцем"...
Грудью раздирая мох, я добрался-таки до заветной березы. Остановился.