"Лео Перуц. Рождение антихриста " - читать интересную книгу автора

одолженной у соседей деревянной люльке, а женщина осторожно скребла ему кожу
влажной губкой.


* * *

В четверг ребенка окрестили, назвав Иосифом (Джузеппе), а день спустя
жена сапожника пошла с ведром воды в мастерскую, чтобы помыть там пол.
Сапожник неподвижно сидел на своем месте. Жена с тревогой посмотрела на
него: уже несколько дней он не говорил ни слова, а только сидел, по-бычьи
уставясь перед собой, и она не знала, как понимать это его странное
поведение.
Она окунула тряпку в ведро и, пока отжимала ее, начала рассказывать
мужу последние новости, которые услышала на базаре; она думала, что таким
образом ей удастся разговорить его.
- Торговец зерном хочет продать свой дом и построить новый, побольше, -
начала она. - Боюсь, он просто знает, куда девать деньги. Ведь одни
каменщицкие работы сколько будут стоить!..
Сапожник не промолвил ни слова. Жена продолжала скрести пол щеткой с
мокрой тряпкой и болтать дальше:
- Слыхать, опять сильно воруют в магазинах и пекарнях, и хотя есть
против этого и сторожа, и надсмотрщики, и комиссии, все это не помогает:
бедные люди берут себе хлеб, где найдут, и ведь они правы... В это лето
стояла прекрасная погода, а всю дороговизну вызвали спекулянты-перекупщики.
Жена торговца пряностями сказала, что магистрат ввел новый налог на шафран.
Сапожник продолжал молчать, и оттого жена становилась все тревожнее, и
все тяжелее было ей на сердце. И когда у нее не осталось иного средства
расшевелить мужа, она начала говорить о крещении, ибо полагала, что ему
будет приятно потолковать о своем ребенке.
- В церкви был весь наш квартал, - начала она. - Больше сотни
собралось - я, конечно, не считала точно. Даже сам маркиз де Карафора
заехал, и у него был золотой крест и алая лента командора ордена святого
Януария. Мне его показали. Но, наверное, он был не ради нас, а так - только
потому, что ежедневно ездит в церковь Непорочной Девы; он же нас не может
знать. А может быть, ты его как-нибудь знаешь? Говорят, наш король в этом
году посылает его к святейшему отцу со святыми реликвиями и семью тысячами
дукатов... Потом, кто же еще там был? Ах да, наш портной! Портной с улицы
Капуцинов, тот, с которым ты еще ругался и которого прозвал пестрой мышью!
Так вот, он тоже был в церкви. Он забился в самый угол - поди, думал, что я
его не замечу, но я-то его сразу углядела. Ох, и устала я, готова стоя
заснуть...
Ее мысли ускользнули в спальню - к ребенку, и она выпустила выжатую
тряпку из рук. Казалось, она напрочь забыла про работу, и выплеснутая из
ведра вода растекалась тонкими струйками по полу.
- Он спит, - сказала она. - Я дала ему пососать, и теперь он гладко
спит в своей колыбельке... Правда, удивительно, что нас теперь трое?!
Сапожник уставился в пол и не ответил ни слова.
- Пройдет три или четыре года, и ты уже сможешь посылать его за
табаком, - по-прежнему благодушно болтала жена, хотя угрюмость мужа и
вызывала у нее тревогу. - Время идет быстро. "Отцу пять лотов марокканского,