"Лео Перуц. Парикмахер Тюрлюпэн " - читать интересную книгу автора

Документы, в течение двух столетий лежавшие во мраке архивов, ныне
извлечены на свет. Теперь мы знаем, что день Мартина 1642 года должен был
сделаться Варфоломеевской ночью для французской знати. В этот день
предполагалось перебить во Франции семнадцать тысяч человек, всех, кто
только носил аристократическое имя. При этой "большой игре в волан" головы
Роганов, Гизов, Эпернонов, Монбазонов, Люинов, Неверов, Шуазелей, Креси,
Бельгардов, Лафорсов, Ангулемов должны были замелькать в воздухе, как
воланы.
От кого исходил этот страшный план? Кто его разработал? В чьих руках
сосредоточивались его нити? - Нам незачем здесь ссылаться на результаты
изысканий д'Авенеля, Р. Перкинса, Д. Рока. Во Франции 1642 года был один
только человек, в чьей голове могла зародиться эта мысль. То был Арман-Жан
дю Плесси, кардинал, герцог де Ришелье.


* * *

Остановимся на мгновение. Присмотримся к этому человеку, к его
деятельности и его эпохе.
Герцог Ришелье, которому шел в ту пору только пятьдесят седьмой год,
был человеком умирающим. Ему оставалось жить только несколько недель. Целью
его жизни было сломить могущество знати, вырвать из ее рук государственную
власть. Ради одной этой цели обрек он себя ненависти мира. Величие Франции
было его мечтою; притворство, коварство, жестокость и черствость - его
средствами. И теперь, приближаясь к могиле, он видел, что угроза нависла над
делом его жизни. На троне Франции - безвольный мозгляк; рядом с королем -
женщина, ставшая ожесточенным врагом кардинала вследствие множества
унижений, которым он ее подверг. На границах страны, во Фландрии, в
Лотарингии, в Испании, притаились его старые противники: Мария де Роган,
герцоги д'Эпернон и де Вандом, граф де Бопюи, маршал д'Эстре. Все они
подстерегали его кончину, полагая, что их время пришло, с ним уже почти не
считаясь.
В минуту отчаяния и скорби, когда непреклонная воля восставала в нем
против телесной немощи, зародился, по-видимому, этот чудовищный план. Его
последний и самый страшный удар направлен был против тех, кто преграждал
путь его воле. Король тоже стоял у него поперек дороги. В Англии Кромвеля
возникла новая государственная идея. В последние дни своей жизни Ришелье
провидел в грядущем Республику Францию.
В трепете, подавленные тяжестью ответственности, кардинала Ришелье
окружали немногие посвященные, будучи неспособны ни постигнуть охват его
замысла, ни восстать против него.
А сам Ришелье?
В Библии, которою он пользовался в последние годы своей жизни,
сохранилась его собственноручная запись:
"Я не вижу иного пути, кроме этого. К чему бы он ни пришел, к злу или
благу, я готов причаститься и того и другого".
Слова эти написаны на полях 20-й главы Книги Судей, где повествуется об
истреблении колена Венияминова.