"Режин Перну. Крестоносцы " - читать интересную книгу автора

такая бойня, что наши стояли по лодыжки в крови"[14].
В то же время граф Раймунд Сен-Жилльский штурмовал южный участок стены
и принял капитуляцию "эмира", оборонявшего башню Давида, находившуюся в
западной части иерусалимских укреплений; гарнизон сдался графу, который
обещал сохранить всем жизнь и действительно сдержал слово, отправив
мусульман в целости и сохранности в Аскалон.
Следующие строки анонимной хроники дают представление о чувствах,
которые переживали, как один, все крестоносцы:
"Крестоносцы рассеялись по всему городу, хватая золото и серебро, коней
и мулов, забирая (себе) дома, полные всякого добра. (Потом), радуясь и плача
от безмерной радости, пришли наши поклониться гробу Спасителя Иисуса и
вернуть ему свой долг"[15].
Взятие Иерусалима и последующая резня являются самой кровавой и черной
страницей в истории крестового похода; для славы самих же крестоносцев было
бы лучше, если б она никогда не была написана, чего так желал уже
неоднократно нами упоминаемый историк XII в. Гильом Тирский. Но эти люди,
три года бывшие в пути, каждодневно подвергали опасностям собственные жизни,
познали голод и жажду, усталость в дороге, конца и края которой не видели.
Их ожесточение достигло своего апогея, когда они увидели, что мусульмане на
стенах намеренно подвергают оскорблениям христианский крест. Каждый мог
ожидать, что победа будет сопровождаться вспышками насилия; но от этого она
тем не менее не стала постыдной.
17 июля 1099 г. - спустя два дня после штурма - бароны собрались в
Святом городе, чтобы выбрать средь себя вождя, способного сохранить
завоеванную землю и управлять ею наилучшим образом. Особой его задачей, по
словам Альберта Ахейского, должна была стать охрана Святого Гроба Господня,
что напоминает нам о главной цели крестового похода: все бароны покинули
отчий дом и перенесли столько испытаний, чтобы вернуть Гроб Господень
христианскому миру. Вне зависимости от амбиций каждого из них изначальных,
как у Боэмунда, или зародившихся по ходу экспедиции у других баронов, - все
они хранили верность своему первому обету наравне с бедняками и мелкими
рыцарями. Прежде всего, нужно было сохранить то достояние всех христиан,
каковым являлась гробница Христа.
Каждый из присутствовавших на военном совете, собравшемся спустя три
года после отправки экспедиции, в захваченном наконец городе, должен был
ощущать его торжественность. Великий проект папы Урбана II был претворен в
жизнь; оставалось только обеспечить ему дальнейшее существование, которое,
правда, могло быть исключительно шатким: завоевания крестоносцев состояли
всего лишь из территориальной полосы, причем не связанной между собой,
поскольку Иудея и Галилея еще не были полностью захвачены, и в любой момент
нападение со стороны могущественных городов Дамаска или Аскалона,
расположенных в опасной близости, грозило армии баронов уничтожением.
Большинство прибрежных городов, за исключением срочно укрепляемой Яффы,
оставались в руках мусульман, и крестоносцы могли ждать помощи только со
стороны моря, откуда, в крайнем случае, можно было подвести продовольствие.
На мгновение могло показаться, что Святой город следует передать в руки
церковного вождя. Клирики не жалели сил, защищая эту идею вне стен совета -
ведь город был церковной вотчиной, а поскольку папский легат умер, не дойдя
до него, нужно было бы выбрать среди присутствующих клириков патриарха,
который и примет Иерусалим на хранение.