"Евгений Пермяк. Горбатый медведь. Книга 2" - читать интересную книгу автора

зять Василий Токмаков!
- Вася! Васюта! - закричал Маврик, надеясь, что знакомый матрос возьмет
его в свои ряды и он пройдет с демонстрантами по Невскому. Пройдет, как
когда-то в Мильве шел он через плотину с рабочими и пел "Отречемся". Но
Токмаков не слышал Маврика. Не может быть, чтоб похожее лицо совпало с
названием корабля. Маврик собрал все силы, приложил на манер рупора руки к
губам и...
И раздался выстрел. Маврик видел, как из верхнего окна сверкнул огонек.
Он даже видел лицо и погоны стреляющего. Выстрел повторился. Перед Маврикием
упала девочка, он нагнулся к ней, но почувствовал боль в плече. Кто-то
схватил и поволок его в подъезд. Ему что-то говорили, но ничего нельзя было
разобрать. Началась беспорядочная стрельба, падали демонстранты...
Маврик лишился чувств не от потери крови, не потому что ранение было
серьезным. Он испугался. Очнулся в аптеке, неподалеку от подъезда, где его
ранили. Там же сидела девочка с перевязанной рукой. Она, как и Маврик, могла
идти. Но их задержали. Ждали экипажа из какой-то редакции. Наконец экипаж
пришел. Девочку и Маврика провели дворами и в незнакомом переулке усадили в
экипаж.
- Несчастные жертвы варваров! Маленькие герои, - не то восхищался, не
то горевал провожатый. - Ах, ах! - но в сочувствии сквозила радость.

- Куда вы нас везете?
- Прежде в редакцию, а потом, когда утихнет это Мамаево побоище,
доставлю домой.
Это уже не устраивало Маврика - отчим предупреждал не совать свой нос
куда не надо. Боязно было показаться ему в таком виде.
Карета остановилась у очень красивых дверей с зеркальными стеклами. Его
и девочку понесли на руках. Буквально на руках.
- Мы так беспокоились, успеете ли вы к верстке номера, - пристал
толстяк с фотографическим аппаратом.
- Я пойду сам, - потребовал Маврик, и его провели в кабинет с огромным
письменным столом и множеством кресел и стульев вдоль стен. На стульях
мужчины с записными книжками.
- Вот они, жертвы большевицкого террора, большевицкого расстрела
мирного населения, - напирая на букву "ц", произнес стоявший за столом
господин с бакенбардами.
Защелкали аппараты. Очень солидные и очень почтенные на вид и, кажется,
не все русские люди присаживались перед Мавриком и незнакомой девочкой,
становились на колени, торопясь сделать как можно больше снимков.
Маврик долго не понимал, куда он попал и что от него хотят. Но большой
ростовой портрет Керенского, французская и какая-то еще речь фотографирующих
его, наконец, вымысел о большевиках, которые якобы стреляли в него и в
маленькую девочку, подсказали, как надо вести себя.
- Как вас звать, молодой человек? - спросил господин с бакенбардами.
Маврикий замялся. А потом нашелся и ответил:
- Калужников.
- Прелестно, а как ваше имя?
Имя придумать было легче.
- Матвей.
- Очаровательно, - похвалил важный господин и обратился к девочке - А