"Евгений Пермяк. Горбатый медведь. Книга 2" - читать интересную книгу автора

придется объяснять, почему не могут пустовать такие громадные палаты, когда
такая нужда в помещениях.
- Но ведь нет же еще такого декрета или хотя бы постановления.
Собственность на дома, насколько я понимаю, не упраздняется.
- Виктор Самсонович, вы все понимаете. Дом дому рознь. Я хотел вам
предоставить возможность подарить свой дворец молодежи, не дожидаясь,
когда...
- Когда что?
- Ну, что вы, право, Виктор Самсонович... Мы столько лет с вами
знакомы. Неужели вы в самом деле считаете нормальным, когда два человека
занимают в общей сложности около полдесятины жилой площади... Неужели вы
думаете, что окружающие останутся равнодушны к такому чудовищному
неравноправию в смысле жилья.
- Не-ет! - закричал и затопал Шульгин. - Этому не бывать!
- Тогда примите самые лучшие пожелания, - сказал, подымаясь,
Матушкин. - Я подсказывал вам разумнейшее, желая помочь вам... А теперь как
вам угодно...
Матушкин и Санчик с Ильюшей направились в переднюю. Снова раздался
крик:
- Остановитесь! Извольте! Я согласен! Я нахожу правильным подарить мой
дом рабочей молодежи.
Илья, Санчик и Емельян Кузьмич вернулись на свои места в малую
гостиную. Разговор продолжился. Шульгин, кусая губы, сказал, что ему не
хотелось бы переезжать во флигель, чтобы не видеть отданный дом.
Матушкин это понял и сочувственно сказал:
- Вам лучше всего переехать в хорошую квартиру на бывшую Баринову
набережную. Я помогу...
Слова не разошлись с делом. Любезнейший Турчанино-Турчаковский
предоставил казенную квартиру щедрому Виктору Самсоновичу, подарившему свой
громадный дом с садом и флигелем рабочей молодежи. Турчанино-Турчаковский и
Шульгин, не говоря друг с другом, понимали, что такой маневр необходим.
Пройдет не так много времени, и Советская власть сгинет так же неожиданно,
как неожиданно она появилась.
А молодежь тем временем обживала новый дом. Это были счастливые дни для
множества подручных, нагревальщиков заклепок, рассыльных, учеников токарей,
для молодых рабочих, которым впервые и по-настоящему, не на словах,
открылось все.
Особенно счастливы были Ильюша и Санчик. Они гладили стены, протирали
ручки, любовались хрусталем люстр, затейливостью резьбы потолков и всем, что
составляло теперь дворец молодежи. Домом как-то не хотелось называть такое
чудо, созданное руками каменщиков, лепщиков, резчиков, столяров,
мраморщиков, чеканщиков, мастеров росписи...
Пришел в этот дом и Маврикий Толлин. Он тоже никогда не бывал здесь, и
ему хотелось посмотреть, как жила Соскина, а потом Шульгин.
В большом зале, оборудуемом под зал заседаний, Маврикий встретил
Ильюшу:
- Ну как, - спросил тот, - ловко мы его выкурили?
Маврикий сначала не хотел отвечать, а потом сказал:
- Вообще-то дворцы должны принадлежать всем людям... Но делать нужно
как-то не так...