"Евгений Пермяк. Горбатый медведь. Книга 1" - читать интересную книгу автора

рука, от которой пахло как ни от какой другой, потрепала его по щечке, он
решил открыть один глаз. Только один, чтобы другим удержать сон.
- Деточка моя, - услышал он, - голубок мой...
Это была она, и он завизжал от радости, обнял ее и заикаясь стал
спрашивать:
- Ты не во сне? Ты не во сне, тетечка Катечка?
- Да что ты, да что ты, проснись, моя худышечка... Боже мой, какие у
тебя остренькие лопатки... И ребрышки можно пересчитать... Я ведь еще вчера
приехала... С первым. Ты уже спал. Не хотела будить тебя...
Екатерина Матвеевна тут же, в постели, дала Маврику теплого молока,
мягкую плюшечку и только потом стала помогать ему одеваться.
Маврику так много нужно было рассказать, и ему никто не мешал. Мама и
папа давно уже ушли на службу. На, будильнике половина десятого. И он
говорит об отметках, перескакивает на электрический фонарик, потом начинает
рассказывать о Панфиловне, расспрашивать о Санчике, заикаться и снова
рассказывать.
Рассказывая, Маврик то и дело трогает тетю Катю, проверяет на всякий
случай, не во сне ли она и не исчезнет ли так же, как вчера, как исчезала
она много раз.
Екатерина Матвеевна не знает этого и очень боится за "умственное
состояние" племянника. Мало ли "тронутых и блаженненьких" в раннем возрасте,
особенно из впечатлительных детей, мозги которых потрясаются самыми
непредвиденными обстоятельствами.
С Мавриком ничего подобного не случилось. Он просто измучился и начал
заикаться, и немножечко больше, чем раньше. Но скоро она его увезет, и
мальчик снова окажется в хорошей обстановке. От заикания не останется следа.
А теперь нужно как можно скорее пойти в город по магазинам, чтобы он знал,
как она любит его, и что ей не жаль для него ничего, и она готова истратить
все десять рублей, которые отложены только для прихотей Маврика.
Прихотей оказалось не столь много. Нужно было купить фунт мягкой
вишневой пастилы беззубому сторожу Богородской церкви. Затем побольше
колбасных обрезков, чтобы "чайные" и "рябчиковые" съесть без хлеба самому, а
остальными досыта накормить ласковую собачонку из соседнего двора и мышей.
Наверно, все-таки одна из них, та, что смело приходила к нему на стол, когда
он учил уроки, не простая мышь. Фея не фея, но какая-нибудь добрая девочка,
заколдованная мачехой или кем-нибудь еще.
И наконец, нужно было купить жареного миндаля и батареек. Тетя Катя,
как и мама, также боится спичек, свечек, огня. И ей будет удобно обходить
перед сном с фонариком все уголки дома и проверять, не забрался ли кто и на
все ли крючки заперто все.
Как он повзрослел за эту зиму. Не прибавив в росте и одного вершка, к
огорчению Екатерины Матвеевны, Маврик очень часто рассуждал не по годам и
задумывался над тем, что не должно беспокоить его на девятом году жизни.
Когда жареного миндаля было куплено два фунта, потому что его не
найдешь и днем с огнем в Мильве, Маврик очень серьезно спросил:
- А останутся ли у нас, тетя Катя, деньги на билеты? - И наставительно,
точь-в-точь как это делала бабушка Толлиниха, сказал: - Их нынче надо
тратить с умом. Золотые корабли к нам не приплывут.
Тетя Катя испуганно посмотрела на Маврика, глубоко вздохнула и
ответила: