"Евгений Андреевич Пермяк. Семьсот семьдесят семь мастеров (сборник) " - читать интересную книгу автора

А на ту пору у столба кузнец случился:
- Ну что тебе, Тихон, бессловесный гвоздь сказать может? Не золотеет -
значит, еще чего-то просит.
- А чего?
- Мыслимое ли дело, чтобы столб, гвоздь, хомут да конь под дождем
мокли!
Стал Тиша столб крышей покрывать. Покрыл, а гвоздь не золотеет.
"Видно, мало ему одной крыши", - решил про себя Тиша и принялся стены
рубить. Теперь-то уж он все мог.
Долго ли, коротко ли рубил Тиша стены, а гвоздь как был, так и есть.
- Да позолотеешь ли ты когда-нибудь? - крикнул в сердцах Тихон.
- Позолотею. Обязательно позолотею.
У Тихона глаза на лоб полезли. До сей поры гвоздь молчал, а тут на -
заговорил! Видно, в самом деле не простой он сковал гвоздь. А то, что
кузнец в это время на крыше лежал, Тихону невдомек. Молод еще был, не
научился еще сказки, как орехи, раскусывать да ядра из них выбирать. Со
скорлупой глотал.
- Чего же тебе еще, гвоздь, надобно?
На это вместо гвоздя конь Тише ответ проржал:
- И-и-хи-хи... Как мне жить без сохи!.. И-и-и...
- Да ты, Буланко, не ржи так жалобно. Если уж я тебя заработал, так
соха будет. Сам лемех скую и оглобельки вытешу.
Сковал, вытесал, поперечины наладил, а на гвоздь не идет смотреть. Не
до того как-то стало.
Другое в голову вошло.
Коли гвоздь хомут попросил, хомут - коня, конь - соху, надо думать,
соха пашню запросит.
Запряг Тихон коня в соху. Конь ржет, соха пласт режет, пахарь песенки
попевает. Народ в поле высыпал, на Тишу глядит. Матери девок-невест вперед
себя выпихивают. Авось какая приглянется. И Кузнецова дочка тут же, на
пашне. Так и ходит за ним, как галка по борозде. Нечесаная, немытая.
- Тишенька, возьми меня замуж! Помогать тебе стану.
Тихон даже шарахнулся от этих слов. Соха в сторону вильнула. Конь не
по-хорошему озираться начал, Кузнецова страшилища пугается...
- В своем ли ты уме, пугало? - говорит ей Тихон. - Кому ты такая
нужна! Разве на огород - ворон пугать. Так у меня еще и огорода нет.
А она:
- Я тебе посажу огород, а сама потом пугалом стану, только бы видеть
тебя, Тишенька...
Несуразными показались ему такие слова, а к сердцу припали: "Ишь ты,
как любит! Пугалом соглашается быть, лишь бы видеть меня".
Ничего не ответил он Кузнецовой дочери - к кузнецу пошел.
А кузнец его давно поджидал:
- Тихон, чего я тебе сказать хочу: твой счастливый гвоздь завистники
вытащить хотят да в свою стену вбить.
- Это как же, дяденька Захар? Что делать теперь? Не иначе, что
караулить надо.
- Так, милый сын, так, - поддакивает кузнец. - Только караулить как?
Дождь осенью. Снег зимой. Избу ставить надо.
А Тихон ему: