"Евгений Андреевич Пермяк. Последние заморозки " - читать интересную книгу автора

свой черед и свое место, а школа школой.
Руфина была очень внимательна к Сереже. Она делилась с ним завтраком.
Возвращалась вместе с ним из школы. Танцевала на школьных праздниках.
Ерошила его волнистые волосы и даже как-то раз поцеловала. Это было
восьмого марта. Она сказала: "Спасибо за поздравление" - и чмокнула его в
щеку.
Все это вселяло уверенность и надежды. Сережа не знал, что Руфина
видит в нем будущую родню. К тому же он походил на Алексея, Руфине и в
голову не приходило, что мальчишка, с которым она провела в классе столько
лет, может вообразить невероятное. Наоборот, внимание к ней Сережи она
объясняла тем, что он, зная сердечные тайны старшего брата, считает Руфину
невестой Алексея.
Бедный Сережа! Ну как же ты, такой умный парень, не задумался над этим
и посчитал за любовь ее отражение?
Милый, милый, наивный юноша, ты поверил в придуманное тобой и тоже
ждешь школьного выпускного бала...
К этому дню Сереже был сшит настоящий костюм. Он сегодня впервые надел
его. В нем он пойдет в школу. Там вручат ему и Руфине аттестаты зрелости.
Сережа долго стоял перед зеркалом и удивлялся, что взрослый, совсем
взрослый костюм не делает его старше. Усы и те пробивались каким-то
цыплячьим пушком. Их нельзя было разглядеть, даже уткнувшись в зеркало.
Жаль, что ему сшили не тройку, а пару. Жилетка всегда делает человека
солиднее. Может быть, ему начать курить?.. Но будет ли он от этого старше?
Да и зачем ему, правдивому человеку, презирающему всякое вранье, обманывать
других, а главное - себя?
Раздумывая так, Сережа решил примерить материно кольцо с изумрудом.
Оно, пожалуй, могло придать солидность. Но кольцо совершенно неожиданно
сделало его руку девичьей.
"Ничего я не буду делать, - сказал он себе. - Я поднесу ей букет
цветов, а в цветы вложу письмо".
Сережа вырвал из тетради листок и задумался. И было над чем. Листок
оказался разграфленным в клеточку. На таких листках можно решать задачи, но
не такие, от которых зависит вся жизнь человека. И он принялся искать лист,
достойный его признания в любви к Руфине.
После долгих поисков и размышлений он решил написать письмо на кальке,
найденной у Алексея.
Это казалось красивым и необычным. Калька из чистого тонкого батиста.
Она гладка, прозрачна и долговечна. В ее голубизне есть что-то выражающее
нежность его чувств к Руфине.
С чего начать и чем кончить, он знал, а что написать в середине письма
- как-то не приходило в голову. Но лиха беда начало. Он вставил чистое перо
и принялся писать:

"Солнышко мое, Руфа! Я люблю тебя уже три года. Больше тысячи дней. Я
не говорил тебе об этом раньше потому, что мы были школьниками. А теперь у
нас аттестаты зрелости. Правда, нам еще мало лет, поэтому я прошу тебя
сказать мне "да", и потом я буду ждать столько, сколько ты захочешь. И
знай, что я дождусь того счастливого дня, когда мы - Векшегоновы и вы -
Дулесовы станем, моя любимая Руфа, одной семьей.
Отныне и навсегда твой