"Евгений Андреевич Пермяк. Старая ведьма " - читать интересную книгу автора

Василий Петрович вздохнул, потом сорвал малиновый лист, помял его в
руках. Понюхал и спросил:
- А откуда у нее могут быть деньги?
- Вась! - сказал Баранов, кладя на плечо товарища руку. - Хорошо быть
простым человеком. Простым, но не простаком. Иногда нужно кое-что не
замечать "по целесообразности жизни", но жить с закрытыми глазами едва ли
следует. Я ничего не утверждаю пока, Василий, но думаю, что все эти козы,
свиньи, плантации заведены Серафимой Григорьевной не для
научно-познавательных целей и не ради любви к живой природе. Или я
ошибаюсь?
Василий подумал о чем-то, что-то взвесил в уме, потом сказал:
- Конечно, я ее не учитывал. Но ведь, Аркадий, понимаешь, рента,
подоходный, страховка... Я ничего этого не знаю. Все она. Это с одной
стороны.
- А с другой?
- А с другой, понимаешь, к ней ходит эта Панфиловна. С виду божья
коровка, а вникни - ядовитая паучиха-крестовичиха. Видеть ее не могу. На
порог бы не пускал... Но ведь не запретишь же, понимаешь, теще...
- Конечно, конечно, - ответил нейтрально Баранов.
Василию не хотелось верить, Василий боялся верить и тем более
признаться, что мать Ангелины способна вести двойную игру. Но чего ради
доброжелательному человеку Баранову ни с того ни с сего порочить его тещу?
Может быть, на его свежий глаз виднее это все, чем ему, привыкшему доверять
во всем Серафиме Григорьевне? Никак нельзя было заподозрить в клевете или
склочничестве и Прохора Кузьмича.
- Как ты можешь, Аркадий, и дня не прожив, сориентироваться во всем?
Наверно, это у тебя с войны. Помню, бывало, займем населенный пункт, у
которого мы и названия не слыхивали, а ты сразу разбираешься, где, что и
что к чему. Да и людей взять. Случалось, человек и рта не раскроет, а ты по
глазам читаешь его биографию. Это, верно, дар в тебе такой?
Сказав так, Василий снова задумался. Зерна сомнений заставили его
кое-что вспомнить. И это "кое-что" не обеляло его тещу.
- Может быть, ты и прав, Аркадий, - продолжал Василий. - Но у нас,
понимаешь, с нею очень хорошие отношения. И я не могу их портить. Ради
Лины. Ради себя. Как я посмею начать разговор с ней на эту, понимаешь,
довольно щекотливую тему? У нее, наверно, есть сбережения. И если ей
намекнуть... Хотя бы взаймы... или как-то еще, но под благовидным,
понимаешь, предлогом и без обид найти вежливые ключи...
Василий Петрович сорвал еще один малиновый лист и растер его в руках,
потом чуть ли не шепотом стал признаваться:
- Я очень, понимаешь, люблю дом. И дом будто в самом деле не дом, а я
сам. И будто гибнет не он, а я... Мне очень нужно, Аркадий, для моего
самочувствия вылечить дом от губки.
Лицо Василия Петровича теперь нескрываемо выражало страдание, даже
вздрогнули губы.
Заметя это, Баранов пообещал:
- Поищем "вежливые ключи". И если, на худой конец, постигнет неудача,
заем найдется. На этом и порешим.
На этом и порешили.