"Евгений Андреевич Пермяк. Старая ведьма " - читать интересную книгу автора

Каждая скобочка улыбается Василию Петровичу, каждый сучок стенного
бревна подмигивает. А дом покрякивает, осаживается. Всякое бревно в своем
пазу паклю уплотняет, тепло бережет.
Стены рублены хотя и по-старому, а все в доме по-новому, на уровне
новейшей санитарной техники. Даже вместо выгребной ямы специальный
резервуар с дозатором и рассасыванием смывных вод по дренам в верхних
почвенных слоях. Дважды разумно: и за выгреб платить не надо, а растения
получают добавочную подкормку.
Жить да радоваться. Любоваться молодым садом. Наслаждаться, глядючи в
изумрудные глаза своей женушки. Гладить нежный пепел ее волос. А на работе
побольше отдавать внимания своей мартеновской печи. Годы строительства дома
поубавили его сталеварскую славу...
Маловато занимался он и сыном Иваном. А ведь он продолжатель
отцовского дела. Будущий сталевар. В заводе на хорошем слуху. Пусть не
делегатом, а всего лишь гостем, но все же он был в Большом Кремлевском
дворце на Всесоюзном слете трудовой юности. На слете передовиков,
соревнующихся за звание ударников и бригад коммунистического труда.
Передовой, значит, парень. Вот только дома тише воды, ниже травы. По всему
видно - что-то в доме ему не по душе. Но молчит. В чем дело? Надо
как-нибудь поговорить с сыном начистоту и о семейных и о заводских делах...
Впрочем, о заводских делах Иван не молчал. Недавно прямо сказал отцу:
- Пап! Нам новую печь отдают. В полное наше распоряжение. А
распоряжаться некому. Тебя комсомольцы хотят. И в дирекции тебя, пап,
называют. "Пора, говорят, уж..."
- Что пора-то? - насторожился тогда Василий Петрович.
- "Пора, говорят, заводу внимание уделять..."
Это прозвучало как упрек. Как справедливый упрек. Конечно, давно пора
кончать с домоустроительством. Надо бы постоять у печи с сыном и с его
дружком Мишей Копейкиным. И вообще заняться молодежью в цехе, как он это
делал всегда. Да нет времени. То весенние работы в саду, то подготовка к
зиме. Дрова, уголь и все такое... Добудь, доставь, сложи. Пустое дело -
свинарник утеплять, а месяца нет. Вот и теперь: осталось только опрыснуть
кусты и деревья, а тут - бац! - губка! Грибок! И снова все к чертовой этой
самой... в тартарары!..
- Ангелина! За что же это все, моя милая? - жалуется ей Василий. -
Неужели, понимаешь, опять в колья-мялья и снова за пилу, за топор? Шутка ли
- вырубить полы, подвести новые венцы... В месяц не уложишься... А деньги?
Долги еще не выплачены. Крыша покраски требует. Электрическую линию нужно
менять. А это все немалый расход, особенно если поручить работу пройдохе
Кузьке Ключу. Глаза бы его не видели, а как обойтись без него? Для этого
Ключа ничего нет запретного. Все откроет, все найдет и рабочую силу добудет
на полном законном основании.
Ангелина молчит и слушает мужа. Потому что ей нечего ответить ему и
нечем помочь. Да и какие бы слова ни сказала она, все равно полы и венцы
нужно менять, крышу красить, тянуть вместо временных новые провода. И от
этого никуда не уйдешь, так же как не обойдешься без Кузьки Ключа.
Лина молча хлопает ресницами, разглядывает свои обветренные и
погрубевшие на работе руки и потом советует:
- Может, садовый домик продать? Или "Москвича"? Все равно старенький.
Эти мысли приходили в голову и Василию Петровичу. Но как можно