"Евгений Андреевич Пермяк. Старая ведьма " - читать интересную книгу автора

сказала:
- Ангелиночке пора замуж, а там у нас, на руднике, по ее красоте и
статности женихов нет. А тут город большой и выбор достаточный. Не бойтесь,
- предупредила она родню, - и шесть месяцев не пройдет, как я ее выдам.
И она не обманула.
Василий Петрович пришел в черной тройке. При галстуке. Чисто бритый.
Аккуратно подстриженный. Чем не жених? Высок. Широк в плечах. Легок в
ходьбе. Ручищи такие, что из камня, как из творога, сыворотку выжмут.
Малость подгуляло только, хотя и очень приятное, лицо. Профессиональная
краснота лба, щек и кончика носа, обычная спутница сталеваров, несколько
портила картину. А что сделаешь? Работа огневая, не всегда и брови
убережешь - подпаливаются. Зато денежная работа. Это и по одежде видно, и
по подарку заметно. Он принес ни много ни мало две пары серег, три брошки,
часы-браслет и серебряные с позолотой сахарные щипчики. Что попалось под
руку в ювелирном, то и купил.
Войдя и поздоровавшись, он не стал тянуть и сказал Серафиме
Григорьевне при всей ожегановской родне так:
- Мои чувства к вашей дочери Ангелине Николаевне известны, наверно, не
только вам, но и всему заводу... Так что я, понимаете, пришел выяснить
окончательно ваши ко мне отношения и спросить, согласна ли Ангелина
Николаевна стать моей супругой.
Мать посмотрела на дочь, и та, вспыхнув, вполголоса спросила:
- Так уж сразу и отвечать?..
- А почему бы и не сразу? - сказала Серафима Григорьевна.
- Но все-таки... Я хотя и готова к этому ответу, но жить-то где?
На это Василий сказал:
- Мне, Линочка, понимаете, тридцать семь... И я, прежде чем сделать
такое ответственное предложение, объяснил в дирекции завода и в завкоме мое
семейное положение. И мне сказали, что на той же неделе могут дать
квартиру. Отдельную. Две комнаты. А если, понимаете, две комнаты мне
покажутся тесноватой квартирой и я захочу, сказали мне там, то они могут
помочь мне возвести коттедж личного пользования. За мои любезные, но с их
долгосрочной ссудой и предоставлением некоторых материалов.
- Свой-то бы дом лучше, - перебила Серафима Григорьевна. - Горновой
Бажутин со Стародоменного вон какую домину в Садовом городке сгрохал. А чем
хуже его знатный сталевар Киреев?
- Ну, так у Бажутиных не семья, а коммуна. Столько работников - они
горы свернут, - заметил Василий. - Да им никак и нельзя без большого дома.
- Это так, - не стала спорить Серафима Григорьевна. - Но и малой семье
в своем доме не худо. Квартира - она и есть квартира. А дом - это дом. И
луковую грядку можно посадить, и кур завести, а если охота будет, то и
боровка в клетушку запереть. Соглашайся на дом, Василий Петрович.
- Мама, - остановила ее Ангелина, - так сначала же главный вопрос надо
решить, а потом уж и о доме говорить...
- А главный-то вопрос твои щеки решили. Вон как горят. Подойди к
жениху да уткнись в его широкую грудь. Стоит он того. А слова говорить не
будем. Лучше посмотрим, что за коробочка у него, которая, видать, ему руки
жжет.
- Мама! - оговорила Ангелина мать. - Всему же есть край!.. Я согласна,
Василий Петрович, - сказала она Кирееву и подошла к нему и припала, как