"Алессандро Периссинотто. Моему судье " - читать интересную книгу автора

как раз необъятность ужаса и подсказывает, что теперь ты уже по ту сторону и
больше ничто не сможет ни облегчить, ни увеличить это бремя - ни новое
убийство, ни резня, ни массовое кровопролитие. Я отдал бы все, чтобы
вернуться назад, но думаю, мне нетрудно будет пойти вперед и убить снова.
Вот видите, господин судья, как правильно вы поступили, открыв
электронную почту, так вы сэкономите на криминалистах, консультантах,
психологах вроде тех, что участвуют в телевизионных ток-шоу: что творится в
голове убийцы, я расскажу вам онлайн.
Установить почтовый ящик оказалось в конце концов не так уж сложно,
верно? Мои инструкции были очень подробны, к тому же готов спорить, что вы
попросили помочь племянника: нынешние пятнадцатилетние, похоже, рождаются на
свет прямо за компьютером. А может, вам помогли люди из Почтовой полиции:
только зря они надеются засечь меня, в сети я один из лучших игроков. У меня
есть софт моего собственного изобретения, который маскирует мой IP-адрес
сколько потребуется. Компьютерщики вам скажут, что это сообщение отправлено
из Парижа, из Токио, из Аделаиды, а на самом-то деле я нахожусь в
Аббьятеграссо, или в Тревильо, или даже в самой прокуратуре. Нет, не для
того, чтобы попасться, решил я вам писать. Но тогда зачем?
Когда я прочел в газетах, что расследование поручено вам, я испугался.
Вы - мой судья! Судья-женщина, она не ищет популярности, зато всегда точна,
решительна - так о вас пишут. А потом я подумал, что в сущности это даже
лучше, потому что вы меня поймете, вам я могу попытаться все объяснить. Нет,
не на снисходительность я надеюсь, и потом не вас мне следует просить о ней,
а суд, где будет рассматриваться мое дело, но зачем мне снисходительность
суда, раз я знаю, что меня не поймают? Просто вчера я сказал себе, что,
наверное, любой человек - это память, которую он по себе оставляет, и ничего
больше. Поэтому мне хотелось, чтобы память обо мне была точной, верной,
правдивой, и тут, конечно, я не могу положиться на свою мать: ее понимание
мне обеспечено в любом случае. Справедливость, даже в отношении
воспоминаний, - ваша обязанность, господин судья.
В Интернете я нашел ваше недавнее интервью: спрашивали о работе, потом
о личной жизни, почему не замужем, есть ли у вас кто-нибудь; все личное вы
обошли, но вежливо, и журналистам пришлось довольствоваться дежурными темами
вроде музыки или книг. Помню, вы ответили, что любите Сименона. И тогда я
подумал о "Lettre б mon juge", ["Письмо моему судье" (фр.).] где убийца
пишет судье, настаивая на своей виновности, пишет, вопреки всем попыткам
адвоката приуменьшить его вину: он думает не о том, чтобы спасти свою шкуру
или чтобы ему скостили срок, ему важно объяснить, почему он убил, почему
обычный человек становится убийцей, что за этим стоит.
И мне тоже важно объяснить и потом понять и быть понятым.
Но, может быть, мне достаточно просто объяснить. Все говорили о
немотивированном преступлении, утверждали, что у жертвы не было врагов. Это
не так, и я хочу объяснить, потому что бессмысленное преступление, за
здорово живешь, кажется мне еще ужаснее того, что я совершил. Только звери
убивают без всякой причины. Помните случай, когда швыряли камнями по
автостраде? Когда этих ребят арестовали, я подумал, что они не заслуживают
снисхождения, они не люди, ведь люди не убивают без разбору. Я не убивал без
разбору. Я не ищу оправданий или там смягчающих обстоятельств, я просто
говорю, что за головой, раздавленной "рено-4", стоит целая история, и не
только моя. В семидесятые годы твердили: "Виновато общество", это