"Леонид Переверзев. Дюк Эллингтон: Hot & Sweet" - читать интересную книгу автора

противниками и классовыми врагами.
То, как Алексей Николаевич в наши дни по-новому высветил эту дилемму и
начал ее художественно-практически решать путем соответствующей организации
концертно-просветительного репертуара, дает неожиданно богатую пищу уму.
Лично меня оно заставило вот прямо здесь и сейчас задуматься еще об одной
грани моих отношений с Эллингтоном, или, правильнее сказать, о еще одном
направлении его (Дюка) влияния на мои мысли о джазе. Мне ужасно хочется
немедленно поделиться ими с вами, но заранее прошу простить их полную
а-системность, беспорядочность, абсолютную субъективность, неизбежное
старческое недержание речи и множество автобиографических ссылок отступлений
и ссылок, которые послужат для меня хоть каким-то структурирующим подспорьем
и эволюционно-смысловыми вехами.

* * *
Милый Леша, тема, тобою сейчас поднятая, точнее - та как бы
социо-культурологическая посылка, с которой она начинается, когда-то
(очень-очень давно, в пятидесятых еще годах) занимала довольно своеобразное,
двусмысленное, даже трех-смысленное место и в моей собственной ранней
джазологической деятельности.
Прежде всего, конечно, в публично-лекционной, где она лицемерно-притворно
и двулично-двурушнически мною на словах провозглашалась и бесстыдно
эксплуатировалась ради отвода глаз, когда нужно было защищать джаз от
поношения его функционерами Союза советских композиторов. Внутренне я ту
посылку решительно отвергал как исходно дефектную по целому ряду
фактуально-содержательных оснований, и был очень рад, когда надобность в
такой защите как-то уменьшилась, потом совсем отпала и в последние
десятилетия забылась начисто. Но даром это не прошло, кое-какие рудименты
оставались и от них надо, конечно, решительно освобождаться и очищаться.
С такой решимостью мне сейчас и хочется на твои соображения вполне
искренне откликнуться.
Эта чертова ленинская теория о двух культурах несомненно, как ты и
показал, не просто во многом повлияла на методологию какой-то части джазовой
историографии и критики. Она их крайне идеологизировала, окрасила
догматизмом и духом раскольничеством, ненавистью и непримиримостью,
начетничеством и узколобостью, сделала предвзятыми и близорукими и в конце
концов завела в бесплодный тупик. Короче, надолго и прочно наделила всем
тем, чем славится коммунизм, особенно большевистский. Недаром же не в
двадцатых и не тридцатых, а в шестидесятых один из нью-йоркских фестивалей
авангардистов гордо прокламировал себя как October Revolution in Jazz.
Я не призываю глумливо плясать на поверженных кумирах. Речь о том, чтобы,
преодолевая в своем мышлении и поведении груды советской лжи, отравы и
нечисти, постараться извлечь из произошедшего и кое-какой положительный
урок.

Любая идеология всегда паразитирует на каких-то онтологических реалиях,
подчас искажая их до полной противоположности и даже намеренно
фальсифицируя. Идеологема "двух культур", примененная к джазу, заслуживает
критического анализа как раз в таком плане. Именно потому не стоит
отбрасывать ее как чисто клеветническую инсинуацию. Более того, лично мне
она позволила сформулировать для себя некие отправные позиции, откуда я уже