"Артуро Перес-Реверте. Тайный меридиан" - читать интересную книгу автора

Обязательно услышите.
И сразу же он взглянул на шофера, который сделал несколько шагов по
направлению к нему. Словно получив приказ, шофер остановился. И Кой, все
время ожидавший удара, напрягшийся всеми мускулами от адреналинового
выброса, с облегчением расслабился. Мужчина с хвостиком снова пристально
посмотрел на него, будто хотел навсегда запечатлеть его в памяти: роковой
взгляд с субтитрами на испанском языке. Он поднял руку с кольцами и
наставил на него указательный палец так же, как недавно на женщину, но все
же не коснулся Коя. Этим он и ограничился - этот указующий жест был равен
угрозе, потом повернулся на каблуках и пошел к машине, словно внезапно
вспомнил о назначенной встрече.
И после быстрой смены кадров, которые Кой внимательно просмотрел:
взгляд секретарши с заднего сиденья, ее сигарета, описавшая дугу в воздухе
перед тем, как упасть на тротуар, дверь, захлопнувшаяся после того, как
мужчина сел рядом с секретаршей, последний взгляд шофера, стоявшего у
бортика, и этот взгляд был более долгим и многообещающим, чем взгляд его
хозяина, потом снова звук захлопнувшейся двери и тихое урчание мотора, -
все закончилось. Того бензина - в денежном выражении, конечно, - который
эта машина пожирает только чтобы тронуться с места, мне бы хватило на еду
дня на два, с грустью подумал Кой.
- Спасибо, - произнес женский голос сзади него.


***

Вопреки внешности, Кой вовсе не был пессимистом; для того, чтобы стать
пессимистом, абсолютно необходимо утратить веру в человечество, а Кой так и
родился без этой веры. Он просто созерцал жизнь на суше как спектакль,
переменчивый, прискорбный и неизбежный; единственное, к чему он
стремился, - это держаться подальше, чтобы свести ущерб к минимуму.
Наперекор всему в нем до сих пор еще оставалась некоторая наивность,
наивность частичная, относящаяся лишь к тому, что было далеко от его
профессии. Четыре месяца, проведенные в сухом доке, не смогли искоренить в
нем нажитое за долгую жизнь в море: ту рассеянность, отстраненность и как
бы отчужденность, с какой иные моряки относятся к тем, у кого всегда под
ногами твердая земля. Вот и он на некоторые вещи смотрел издалека или даже
извне, сохраняя простодушную способность удивляться, как удивлялся в
детстве, прилипая перед Рождеством к витринам игрушечных магазинов. Правда,
теперь он уже был твердо уверен - и эта уверенность порождала в нем не
разочарование, а, напротив, облегчение, - что ни одно из бередящих душу
чудес ему не предназначено. Его успокаивало сознание, что он не входит в
круг избранных, что имя его не значится в ведомости у волхвов. Хорошо,
когда ничего и ни от кого не ждешь, когда в любой момент можешь вскинуть
совсем не тяжелую дорожную сумку на плечо и отправиться в ближайший порт,
не сожалея о том, что оставляешь позади.
Добро пожаловать на судно. Многие тысячи лет, еще прежде чем
крутобокие корабли взяли курс на Трою, существовали люди с морщинами у рта
и ноябрьскими дождливыми сердцами, которых сама их природа подталкивала
рано или поздно с интересом заглянуть в черную дыру пистолетного ствола;
для них море означало выход, и они безошибочно угадывали, когда наступало