"Парадокс Зенона" - читать интересную книгу автора (Гергенрёдер Игорь)9По небу шли, не заслоняя солнца, высокие дымчатые, с краями цвета сливочной пенки облака. Голубой воздух дрожал от ликующего колокольного звона. Рождаясь вслед за ударом, плавно догоняли одна другую упругие трепещущие волны. Победители с закопчёнными руками и лицами, обсыпанные пылью от разбитой пулями штукатурки, вал за валом втекали в юнкерское училище. В столовой, где сейчас поглощали бы пищу красные, белых ждал только что поспевший густой суп из картофеля, лапши и баранины. Пузищев, садясь за стол, в упоении смотрел на налитую до краёв дымящуюся миску: – Вкусненько живут краснюки! Понагнали скота из станиц. Разгорячённые, не утихшие ещё после боя молодые люди ретиво заработали ложками. Когда голодная охотка унялась и хлеб стали откусывать уже не столь поспешно, Истогин поразмыслил вслух: не понимает он станичников! мириться с тем, что тебя грабят, и бездумно ждать каких-то «улучшений жизни»? Иосиф оторвался от еды: – Мне нравится восточная пословица: «Кто не хочет держать чёрную рукоять меча, против того обратится его сверкающее остриё». Козлов кивнул: – Сейчас бы им всем восстать, а поднялись какие-то сотни… Говорили о казаках, и Иосиф вдруг порывисто ринулся в классику: – Вспомните, пожалуйста, «Тараса Бульбу»… Потолковали о воинственности запорожцев, прославленной в былинных тонах Гоголем. Иосиф затронул тему юдофобии. – Что ещё о казаках… – сказал неуверенно, покраснел и сам осерчал на себя из-за этого: – Я знаю, многие из них – юдофобы. Я уже поймал не один злой, ненавидящий взгляд. Но какое мне дело до них! Я вношу мою лепту в то, чтобы зло не захватило Россию. Россия для меня – это шестая часть Земли, часть, за которую отвечаем мы – здесь живущие. Как можно отстраняться? Дядя рассказывал, как здесь, в Оренбурге, убивали архиерея. На него надели надутую автомобильную камеру, столкнули в прорубь. Он мучился много часов, пока умер… Пузищев постарался придать голосу трагическое звучание: – А пятьдесят монахов с игуменом расстреляли! Когда он произносил конец фразы, лицо у него было по-детски испуганным. Козлов добавил о двухстах заложниках. Он пояснил Иосифу: ревком арестовал бывших офицеров, судейских и земских служащих и потребовал, чтобы Дутов явился с повинной. Конечно, он не явился – и всех этих людей перебили. – Всё-таки как верно, что я пошёл! – Иосиф на мгновение замолк, стараясь успокоиться. – Отец был против: пожалей мать! Мама переживала страшно: я – самый младший, у меня две сестры… Было больно за маму, мне и сейчас больно… – Вы сказали, у вас какая-то идея… – напомнил Козлов, не переставая есть суп. – Да! Но как было трудно до неё дойти! Гесиод учил: мысль рождается в свободе от дел и слов. А у нас вечно какие-то дела и море слов. Ваша мысль замечательна: размышлять в покое с трёх часов дня до отхода ко сну. Ничего прекраснее не могло бы быть! Чего мне стоило выкраивать хоть два часа в день. Кабинет не годился: там приготовляешь уроки, там не та атмосфера, вы понимаете… Прятался в беседке, на чердаке. Домашние замечали – переглядывались. И всё-таки удалось добиться, что идея возникла… – Вас слушают, – нетерпеливо подтолкнул Евстафий. – Я понял: литературные герои живут не только в книгах, не только в нашем сознании. У них есть свой реальный мир. Писателям дано проникать туда. Но они этого не понимают. Они думают, что сами создают своих героев. На самом деле это не создания, а лишь отражения! Если их очень-очень любить, очень в них верить, то в покое – абсолютном покое – можно сосредоточиться до такой степени… что в нашу действительность войдут сами герои… Пузищев фыркнул, отвернувшись в сторону. Иосиф протянул к нему руки: – Постарайтесь представить… Вы тихой ночью сосредоточились в глухом углу сада или на крыше… А в каком-то доме женщина рожает… В миг рождения в ребёнка входит ваш любимый герой. Начинает расти, крепнуть Дон Кихот или Тиль Уленшпигель, которые так нужны России… – Хм! – Козлов заинтересован. – А почему не мустангер Морис Джеральд? – отчего-то обиделся Пузищев. – Пусть и Джеральд, – согласился Иосиф. – Утопия! – обрезал Истогин: – Чтобы это не осталось утопией, нужно одно. В парламенте будущей России шестьдесят процентов мест должно быть у женщин, милых, обаятельных… Пузищев вскочил: – Пойду-ка я за добавкой! Когда он возвратился с полным котелком, Истогин всё ещё, с неослабной настойчивостью, развивал женскую тему. Пузищев обменялся многозначительным взглядом с Козловым, глубоко, шумно вздохнул – сколько чувства было в его жалобном возгласе: – Чего ещё не хватает – поджарки! Иосиф поправил: – По-моему, Серо-зелёные, слегка навыкате, глаза Козлова заблестели. – Ваша идея… – начал он торжественно, но сконфузился и сбавил тон, – считайте, что Хранители Радуги уже приняли её. |
|
|