"Юджин Пеппероу. Стопроцентный американец (Повесть) [D]" - читать интересную книгу автора

растоптанные ботинки, которые Крайнов неделями забывал почистить-было от
чего шарахнуться даже самой непритязательной девушке.
Но и у Алика при всем его кажущемся равнодушии к женщинам было многолетнее
тайное увлечение, которое он тщательно скрывал даже от мамы. В соседней
лаборатории работала старшим научным сотрудником Наталья Николаевна
Мамаладзе, невысокая стройная блондинка, которую за сдержанность,
бледность и холодные светло-зеленые глаза и несколько надменное выражение
лица в институте прозвали "снежной королевой". Ходили разговоры, что она
еще студенткой вышла замуж, страстно влюбившись в красавца-однокурсника из
Тбилиси, но меньше чем через год, будучи на девятом месяце беременности,
застала его дома в постели со своей лучшей подругой, и тут же ушла от
него, не выясняя отношений. Теперь одна воспитывала дочь и, судя по всему,
больше замуж не собиралась. Репутация Снежной королевы в институте была
безупречна. В свое время самые смелые представители мужской половины
института пробовали свои чары: кто предлагал бескорыстную дружбу и время,
свободное... от семьи, а кто - руку и сердце. Неизвестно, что отвечала им
Наталья Николаевна, но именно тогда ее и окрестили Снежной королевой. Как
заметил о ней в узком кругу директор института профессор Адабашьянц, в
прошлом известный сердцеед и остряк: "Наташа Мамаладзе излучает такую
ненависть ко всем, кто ходит в брюках, что в ее присутствии мне хочется
снять их".
Когда Алик входил в комнату, где работала Наталья Николаевна, у него
потели руки и очки сваливались с носа. Вообще-то зрение у него было
нормальное, но из-за слабых мышц хрусталика глаза быстро уставали, все
начинало видеться нерезким и от этого болела голова. Существовали
комплексы специальных упражнений для глаз, укрепляющих эти мышцы, но Алик
все никак не мог собраться сходить к хорошему окулисту, да и к очкам за
столько лет привык. Они как бы отгораживали его от остального мира, в них
он чувствовал себя более защищенным.
Наталье Николаевне в тот год исполнилось двадцать восемь лет, но никто не
мог бы дать ей больше двадцати трех. Невозможно было поверить, что эта
женщина воспитывает девятилетнюю дочь и собирает материал для докторской
диссертации. Долгими одинокими вечерами у себя дома Крайнов вспоминал ее
фигуру, походку, лицо и думал, что отдал бы все, даже жизнь, за право
поцеловать эти губы, за их улыбку в ответ, за теплый взгляд ее прекрасных
глаз. Иногда Алик до полуночи ворочался с боку на бок, не в силах выкинуть
Снежную королеву из головы. Его ночные мучения продолжались и днем: он по
нескольку раз в день оставался с Натальей Николаевной в комнате наедине и
тем не менее ни разу не решился заговорить с ней. Дело было в том, что
стеклянные стены лаборатории, промерзающие зимой насквозь, летом создавали
парниковый эффект, и, начиная с середины мая в комнатах, выходящих на юг,
было жарко и душно, как в тропиках. Одна лишь комната, где работал
Крайнов, выходила на север. Несколько раз в день Наталья Николаевна
заходила к нему "подышать прохладой" и передохнуть от женского гомона. Она
обычно приходила со статьями из американских журналов, вежливо и холодно
спрашивала, не помешает ли, и, не дожидаясь ответа, усаживалась читать в
низкое кресло у окна, держа в одной руке ксерокопию, а в другой-зажженную
сигарету Другие сотрудники зимой спасались от холода, тянущего по ногам, с
помощью электрообогревателей. Летом же из-за жары женский персонал
лаборатории вынужден был оставлять на себе тот минимум одежды, который,