"DOOM: Ад на Земле" - читать интересную книгу автора (аб Хъю Дэфид Линн, Линавивер Брэд)28 – А я думал, тебя воспитывали в христианских традициях, – проворчал Альберт, раздраженный моим богохульством. – Католическая школа, – вставила Арлин. – Ну тогда все понятно, – бросил Альберт, раздражив на сей раз меня. Продолжать спор было бессмысленно. Поэтому я вновь взялся за Клайда. Что напомнило мне о нашей с Арлин перебранке. – Эй, Джилл! – позвал я. – Мы решили назвать ублюдка Клайдом. – Клайдом? – воскликнула Джилл тем же тоном, что я призывал Иисуса. – Ага. – Что за дурацкое имя! Я решил упомянуть ее в моем завещании. Смеяться над моей религией, да как они смеют? Я вновь стал дотошно изучать «клайда». Как я уже говорил, он выглядел полноценным человеком, разве что несколько крупным. Если честно, я сомневался, что он продукт генной инженерии – уж слишком дубоватыми были предыдущие опыты. Скорее всего, пришельцы просто переманили его на свою сторону. Жаль, что парень мертв – с каким наслаждением я разделался бы с ним еще раз! Сама мысль о том, что человек может помогать закабалению людского рода, приводила меня в ярость. Я пнул труп. – Ты все-таки думаешь, что он предатель? – читая мои мысли, спросила Арлин. – А кто же еще? – Но ты же говорил… – О чем это вы? – поинтересовался Альберт. Джилл тоже вся обратилась в слух. Пришло время выложить карты на стол. – Мы обсуждали вероятность того, могут ли пришельцы сделать полную копию человека, – пояснил я. – Вдруг он – копия, – Арлин указала на мужчину. – Первый удачный экземпляр человеческой особи, изготовленной на основе генной инженерии. Во всяком случае, первый, попавшийся нам на глаза. – Не очень-то в это верится, – воспротивился я. – Но почему вы вообще решили, что это возможно? – спросил явно взволнованный нашим предположением Альберт. Арлин тяжко вздохнула. – На Деймосе мы видели гигантские блоки человеческого мяса. Уверена, что это сырье для генетических опытов. А позже натолкнулись на чаны, в которых выращивали монстров. – Даже кощей и жирдяй, – перебил я ее, – во многих отношениях ближе к человеку, чем прочие результаты подобных экспериментов – всякие там князья ада, паровые демоны и тыквы. – Ну а теперь они преуспели, – буркнула Арлин, глядя в землю. – Надеюсь, что ты ошибаешься, – возразил я. – Слишком резкий скачок. Посмотри хотя бы, как он одет Не придерешься! – Ну уж тут трудно спорить, – согласилась Арлин. – Эти дурацкие красные трусы на кощее просто курам на смех. Мы посмотрели на первоклассную форму незнакомца. – И говорил он совсем как человек, – вставила Джилл. Об этом я как-то не думал, но теперь припомнил, что манера разговаривать у сержанта и впрямь была самая естественная, даже этот угрожающий тон в конце. Не будь он таким законченным мерзавцем, я бы трижды подумал, прежде чем пускать его в расход. Сделать монстра – это одно, но сварганить такого первоклассного ублюдка гораздо труднее, тут требуется истинное вдохновение. – Ладно, – подытожил Альберт. – Он выглядел, ходил и говорил, как самый настоящий человек, так что, может, он им и был. – Кем бы он ни был, теперь он просто отличный малый, потому что мертв, и это единственное, что для нас сейчас важно, – попытался закрыть я тему. Но то, как Арлин продолжала смотреть на мужчину, свидетельствовало о том, что она не в состоянии избавиться от тревожной мысли о его искусственном происхождении. Я не сомневался, что со временем инопланетные мерзавцы навострятся лепить и такую продукцию. Поэтому в мою задачу входило не дать им этого времени. Арлин вздрогнула и с силой тряхнула головой, словно отгоняя налезшую туда нечисть. – Что ж, если они все-таки сделали его, им еще есть куда расти. Он всего лишь старший сержант – пока-то они доберутся до второго лейтенанта и пойдут опять вниз. Альберт расхохотался и заслужил от Арлин одобрительный взгляд. Что и говорить, ситуация довольно дурацкая: дергаться по поводу того, что лучше – люди-предатели или люди-копии. И то и другое хуже! Я мысленно окинул взором ту неведомую мне территорию, где предательство разрасталось, как поганки. Если вооруженные силы Соединенных Штатов заключили союз с пришельцами, подчиняются ли они гражданскому правительству? Неужели Вашингтон тотчас сдался и стал чем-то вроде правительства вишистов? И что уж такого пришельцы предложили коллаборационистам, чему те, как последние дураки, поверили? Я ни на секунду не сомневался в том, что враг ставит перед собой задачу истребить человечество. То, что отдельные экземплярь» оставлены для экспериментальных целей, ничего не значило. На лице у меня, видно, отразилась озабоченность, потому что Альберт положил мне руку на плечо и утешительно заметил: – Не надо забегать вперед. Выиграли одну битву – пошли дальше, вот единственный способ победить в этой войне. Сначала разобьем их главную крепость, Лос-Анджелес. Потом остановим наступление в Нью-Йорке, Хьюстоне, Мехико, Париже, Лондоне, Риме, Токио… Он умолк. Однако список вышел внушительный, что скажете? – Атланте, – добавила Джилл. – Орландо, – сказала Арлин. – Мы должны восстановить доброе имя человека на обоих побережьях! – Интересно, – задумался я, – какую часть их войска мы с тобой, Арлин, уничтожили на Деймосе? – По крайней мере, половину, – выпалила моя верная подруга, но я не рискнул бы утверждать, что она сильно преувеличивает. Мы поубивали чертову прорву монстров на спутниках Марса. Каждый новый труп значил, что на Землю ступит одной дьявольской ногой меньше. – Знаете, я своими руками готова перестрелять всех предателей, – проговорила Джилл голосом древней старухи. – С радостью помогу тебе, милочка, – поддакнул я, – однако советую быть поосторожней с категорическими заявлениями. Некоторых наверняка запугали, заставили под пытками. А некоторых, черт возьми, попросту одурачили! Ведь здесь никто не сталкивался с тем, с чем мы столкнулись на Деймосе. Людям могли сказать, что гибель несут сами люди, а пришельцы – эти высшие существа – прилетели на Землю с намерением установить мир. – Готова поспорить, что в школьных диспутах тебе не было равных, Флай Таггарт! – воскликнула долго терпевшая Арлин. – Но ты прекрасно знаешь, что малышка имеет в виду! – Отнеси это за счет моего опыта, если хочешь, – возразил я, – но я предпочитаю знать истинное положение вещей, прежде чем делать выводы. – Каждый может совершить ошибку и успеть раскаяться, пока не поздно, – добавил Альберт. – И это правильно, – согласился я. – Кстати, прости мою шуточку насчет католического воспитания. Две леди-атеистки выразили обоюдное отвращение в связи с нашим теологическим братанием. – Девочки не верят в то, что предатели могут искупить грехи, Альберт. – Я молюсь за всех, даже за предателей, – ответил наш снайпер. – Вот и хорошо, – отрезала Арлин. – Помолись над их могилами. Пока мы пытались решить столь серьезный философский вопрос, Джилл присела над трупом. Быстро же она привыкла к виду и запаху крови. Отлично. У нее есть шанс выжить в новом мире. – Ты в порядке? – обратилась к ней Арлин. – Не беспокойтесь обо мне, – Джилл, последовав моему примеру, пнула труп ногой. – Это просто бурдюк с кровью, а у нас их целые бочки. Подумаешь. На сей раз никто не осмелился шутить. Арлин озабоченно посмотрела на меня. Момент не располагал к тому, чтобы копаться в душе четырнадцатилетней девчонки, изо всех сил старавшейся ничего не чувствовать. Будь она взрослый человек, никого бы не удивило подобное хладнокровие – настанут мирные времена, и настроение (дай Бог) переменится, но слышать такое почти от ребенка.. Всем стало как-то не по себе. Увы, слова, сорвавшиеся с языка Джилл, – суровая правда нашей жизни, и вина за нее полностью на нас. Разве только молодые солдаты создают настрой, необходимый для того, чтобы выиграть войну? До сих пор я никогда не думал о нас с Арлин как о сентиментальных чудаках, чье время ушло, но если в будущем людям, чтобы бороться с монстрами, суждено стать холодными автоматами, то, может, монстры выиграли независимо от исхода битвы? Время отдыха истекло. Джилл подошла к кибермумии и попыталась поднять ее. Ей одной это было не по силам, и мы поняли намек. Альберт бросился помогать, а мы с Арлин вернулись к боевой готовности. Следующий шаг был ясен – найти безопасный дом. Малоприятно рыскать в темноте да еще с грузом под мышкой. До места назначения оставалось полтора часа ходу По пути нам встретилась всего парочка зомби, которые, кажется, просто разгуливали по окрестностям без всякой надобности. Я уложил их на месте прежде, чем Арлин успела вытащить пистолет. – Хорошо вам развлекаться, – посетовал Альберт. – А тут тащи этого хмыря, который тяжелеет с каждым шагом. – Что-то Джилл не жалуется, а? – спросила Арлин. Девочка промолчала. Но я видел, что лоб у нее мокрый от пота и она почти задыхается. Арлин это тоже заметила. – Хочешь поменяемся? – предложила она. – Я в порядке, – ответила Джилл, явно желая что-то кое-кому доказать. Она ухитрилась донести свою ношу до самых дверей неказистого домишки – паршивее дыры в том и без того бедном квартале, кажется, не было – и со вздохом облегчения опустила ее на крыльцо. Веренице представших взору лачуг никакие бомбы не навредили бы, настолько они были безобразны. Наш дом представлял собой бесформенную одноэтажную картонную коробку с присобаченным сверху куском металла, имитировавшим крышу. Двор – узкая полоска земли – завален кучами мусора. Гаже местечка я в жизни своей не видывал, даже самый заплеванный мотель казался по сравнению с ним райским садом. Оглушительная «музыка», худший вариант тяжелого металла, монотонным ревом рвущаяся сквозь тонкие стены, довершала картину. – Теперь моя очередь действовать, – вызвался Альберт. – Ни в чем себе не отказывай, – любезно позволил я ему. Здоровяк постучал по хлипкой двери, разрисованной облезлыми желтыми полосами, и я испугался, что халупа сейчас рухнет и рассыпется в прах. Казалось, придется ждать вечность, пока появится кто-нибудь из ее обитателей. Но дверь, как ни странно, тотчас распахнулась. Было такое впечатление, что мы перенеслись в конец XX века, в эпоху, когда волна молодежного гнева вытолкнула на поверхность постпанков, подергунчиков, бродячих битников и другие недолговечные и несуразные обломки. В дверях стояли двое молодых людей: один светловолосый, другой смуглый, почти черный, наверное, испанец. Рокко и Пако, если угодно. Рокко молчал, уставившись на нас бессмысленным взором и полуоткрыв рот. В возникшей ситуации виделось только одно хорошее: не было никакой возможности предположить, что эти двое захвачены пришельцами! Даже монстры в состоянии распознать белобилетников. – Можно войти? – спросил Альберт. – Валите, – ответил Рокко. Поскольку другого варианта не предвиделось, пришлось воспользоваться этим – на горизонте не маячило спасения в виде ракеты. Альберт первым смело вступил в пещеру, сотрясавшуюся от ужасающего грохота, за ним Арлин, потом Джилл с вашим покорным слугой, который закрыл за собой дверь и оказался… В гостиной. Комната, заставленная какими-то загадочными банками и склянками, выглядела как самая большая и самая диковинная в мире лаборатория по изготовлению наркотиков. Стеклянные колбы с разноцветными реактивами где только ни стояли, пристроенные на каждом сантиметре обшарпанной мебели. В большой бутыли поблескивала густая серебристая жидкость, похожая на ртуть. Не исключено, что эти парни с радостью отравят или подорвут нас. Джилл и Альберт положили запеленутую мумию на пол. Альберт выступил вперед и, не говоря ни слова, сделал движение рукой. Я узнал кинетическую сигнальную систему десантников, основанную отчасти на американском языке жестов, но существенно модифицированную. – Земля, – сказал Альберт. – Человек, – ответил Пако. – Нация. – Рожденный. Я заморгал. Альберт изобразил сложную комбинацию из букв и цифр, и Рокко ответил другой. Я поднял брови – сигнал «рукопожатие». Вдруг выражение лица Рокко, так же, как и его поведение, совершенно переменилось. Он сделал жест Пако, и тот мгновенно закрыл рот. Коэффициент умственного развития сразу взлетел у обоих единиц на пятьдесят. Рокко подошел к стереоустановке, единственной приличной вещи среди рухляди, и убавил звук. – Есть разговор, – сказал он по-прежнему с интонацией бродячего битника. Все это было слишком сложно для вашего покорного слуги, Из Рокко посыпались невообразимые словечки, все больше насчет наркотиков и рок-н-рола, насколько я мог разобрать, сам же он тем временем достал блокноты и карандаши и раздал каждому из нас. Настоящий разговор происходил в блокнотах, пока парочка продолжала нести всякую чушь, в чем ей изредка помогали Альберт и Джилл, лучше знающие жаргон, чем мы с Арлин. Конечно, запомнил я только то, что мы писали в блокнотах. Хозяева снабдили нас новыми подробностями об этом Жутком Новом Мире. Рокко на самом деле звали Джерри Ренфру, он был доктором философии, капитаном армии США и заведующим одной из лабораторий био-химическо-ядерного оружия. Его друг, доктор Хавьер Феликс, тоже оказался специалистом по химическому оружию. Но зачем они притворялись торговцами наркотиками? «Безобидно, никакой угрозы», – накорябал Феликс. «Управление по борьбе с наркотиками, – написал Ренфру. – Подложный изгот-ль нар-в загрузил в компьютер Нац. криминального инф. центра фальшивое уголовное досье». Раздался то ли смех, то ли визг. Это Джилл скакала по комнате и вопила: – Я с детства не слыхала этой группы! Где-то за нашими спинами продолжала реветь музыка, хотя и несколько тише, не превращая мозги в бесполезное месиво. В блокноте Джилл написала: «Это делала я! Вполне могла загрузить и ваше!» «Молода еще», – усомнился Ренфру, стирая ее воззвание. «Не суди/книга/обложка», – заспорил с ним Феликс. Мы старались передавать записи по кругу, но все равно получалась неразбериха, я с трудом понимал что к чему. Когда исписанный листок кончался, Феликс или Ренфру сжигали его на горелке. Бумага вспыхивала и мгновенно исчезала, не оставляя ни дыма, ни запаха. Если верить доктору Феликсу, в подразделениях контролируемого врагом УБН по-прежнему работали перешедшие на сторону пришельцев люди, даже сейчас. Они охотились на тех, кто мог осуществлять при помощи специального состава химическую обработку, после которой люди превращались в зомби. Настойчивее всего они отлавливали опытных химиков, работавших в области лекарственных препаратов. Представьте поэтому, как важно было капитану Ренфру и Феликсу, проникшим на территорию противника независимо друг от друга, встретиться. Когда у Феликса устала писать рука, капитан набросал: «Лаборатория, которую я возглавлял, одна из немногих сохранивших независимость»-. Ему удалось бежать, прихватив все записи и кое-что из оборудования, потом он отрастил волосы и вернулся в тыл для работы. Феликс к тому моменту уже был засекречен и принимал участие в операциях пришельцев – и вот тут-то и была вся загвоздка: в УБН знали, что Феликс на самом деле секретный агент, но думали, что он шпионит за пришельцами на управление, которое в свою очередь сотрудничало с ними в обмен на обещание очистить улицы от наркотиков. В действительности Ксавьер Феликс был двойной агент, реально работавший на Сопротивление, если только не тройной агент или даже четверной, в случае чего мы крупно влипли. «Пришельцы не пытаются выяснить, почему такой шум», – написал я. Хозяева халупы позволили себе громко расхохотаться. … Судя по всему, пришельцы не считали нужным волноваться из-за шума. Мне не давала покоя одна мысль. Я долго боролся с собой, но наконец не выдержал и написал: «Как люди могут изготавливать состав для зомби, помогать пришельцам просачиваться на Землю?» Ренфру уставился перед собой невидящим взором, машинально поправляя что-то в моей записи. Даже не знаю что. Он явно чувствовал себя задетым и испытывал страдания «Нарочно путаем рецепты. Неврологические препараты медленно убивают, сводят с ума. Делают ни на что не способными»-. Капитан перегнулся через меня и прочитал. Потом вырвал листок из своего блокнота и добавил: «Мы работаем с высокоактивными веществами. Снадобье для зомби изготовляют для УБН другие». Все вроде бы удовлетворились, и я решил больше не возникать. Кажется, я был единственным, кто разглядел истинный смысл этого ужасного признания: даже если они путали рецепты, чтобы зомби умирали или сходили с ума, это ведь не отменяло того факта, что они превращали людей в зомби? Как они могли после этого жить? Мы показали им кибермумию. Они отреагировали как любые ученые-экспериментаторы, которым дали новую игрушку. Если существовало решение, они готовы были срыть гору, только бы его найти. Хозяева отвели нас в подвал, куда музыка сверху почти не проникала. Меня удивило, что дом в Риверсайде имеет подвал, особенно такая развалюха, как этот. Потом вдруг подумалось: наверняка они вырыли его сами. Как бы там ни было, ребята производили впечатление. – Здесь можно спокойно разговаривать, не боясь слежки, – прошептал Феликс. – Ура! – также шепотом ответила Арлин. – Аминь, – отозвался Альберт. Оставив ученую парочку наверху, мы спустились вниз и дали себе минуту отдыха. Я чувствовал такую усталость, словно все мои кости превратились в прах – или воздуха нам не хватало, что ли. Не заметив как, я задремал на массивном кожаном диване, а когда очнулся, остальные распаковывали мумию. Надо же было так вырубиться, стыд какой. – Ты в порядке, Флай? – спросила через плечо Арлин. – Все в норме. Даже не думал, что такой замотанный, вы уж меня простите. – Глупости, – Арлин зевнула, – Следующая очередь моя. Придвигайся поближе. Я кивнул. Кибертип нисколько не изменился, все тот же молодой негр, превращенный в подушечку для булавок. Раньше мы снимали бинты только с лица. А теперь, обнажив голову, увидели, что она обрита под нуль – эдакий гладкий шар, испещренный крошечными металлическими головками и шкалами. Арлин с Альбертом продолжили разматывать бинты, и Джилл вдруг попятилась. Под бинтами у мужчины одежды не было, и, когда дело дошло до талии, наша малолетняя преступница смутилась. Океаны крови, глядя на которые она бы и глазом не моргнула, оказались ничто по сравнению с обнаженным молодым человеком. Девчушка залилась краской. Я порадовался, что проснулся вовремя и не пропустил этого зрелища – я говорю о реакции Джилл, а не о голом мужике. Чем более безразличный вид она на себя напускала, тем больше я веселился. Она раскраснелась, как пожарная машина, ее обычно бледные щеки почти сравнялись по цвету с волосами. Я заметил, что Арлин наблюдает, как я смотрю на Джилл. Ох, уж эти женщины! – Нашла из-за чего смущаться, – бросила она девочке. – Может, Джилл лучше выйти? – предложил Альберт. – Это ей решать, – сказала Арлин. – Я не хочу сидеть с этими… химиками, – запротестовала Джилл. – Здесь по крайней мере можно разговаривать. – Не позволяй им дразнить себя, милочка, – наставительно произнесла Арлин. – Почти все, что нам толкуют в детстве о сексе, – вранье. – Ты имеешь в виду то, что говорят в школе? – лукаво спросил Альберт. – Нет, дома, – фыркнула Арлин, уже пожалев о том, что начала скользкий разговор. Однако серьезный тон подействовал на Джилл отрезвляюще. Она вернулась к столу и помогла закончить работу, только раз пять или шесть отводя взгляд. Ну самое большее семь. У меня как у профессионала тренированный глаз на такие вещи. – Который час? – спросила Арлин зевая. Она определенно заслужила перекур. – Спроси у Флая, – пробормотала Джилл. – У него есть ч-часы. – Почему, интересно, мы не могли побеседовать здесь, где хотя бы можно разговаривать, а не переписываться в этих дурацких блокнотах? – забурчала Арлин. – Пришельцам могло показаться странным, что химики скрылись в подвале с какими-то неизвестными типами, – пожав плечами, предположил я. – А не покажется им странным, что мы скрылись в подвале одни? – Будем надеяться, что нет. Я повернулся к Джилл. – Ты говорила, что не прочь подключиться к нему через компьютер. Желание не пропало? Девочка все с той же отрешенностью продолжала изучать тело. – Так ты можешь это сделать? – снова спросил я. – И да и нет. – Как понимать? – Я могу к нему подключиться, если вы достанете нужные провода. Один со штекером Л-19, другой со штекером Л-20, оба с двумя последовательными разъемами на конце. Я понадеялся, что кто-нибудь знает, что это все, черт возьми, значит. – И где это можно достать? – Спроси у хозяев. Если у них нет, можно поискать в радиомагазине или в компьютерном. Записав параметры штекеров, я поднялся с листком наверх и показал его нашим химикам. У них таких не было, но капитан достал карту и отметил на ней ближайший радиомагазин. Я порадовался, что Л.-А. по-прежнему на высоте. Спустившись опять в подвал, я спросил, не хочет ли кто пойти со мной, хотя заранее знал ответ. – Я, – вызвалась Джилл. – Все, кроме тебя, – спокойно возразил я. – Может, стоит мне… – Почему это я не могу пойти? – Конечно, что делать в Риверсайде, как не ходить по магазинам, – согласился я. – До прихода демонов тоже так было. Но мы уже обсуждали это, Джилл. Период твоей неприкосновенности еще не закончился. – Я схожу, – подал голос Альберт. – Вот и отлично. Тогда Арлин сможет немного вздремнуть… – Я пойду с ним, Флай, – запротестовала Арлин. – Но ты только что зевала! – Уже отдохнула, – ответила девушка чуть ли не с вызовом. И я сделал то, что сделал бы на моем месте любой. Пожал плечами. Сунь мне Арлин сейчас прошение об отставке, я подписал бы его не глядя. |
||
|