"DOOM: Ад на Земле" - читать интересную книгу автора (аб Хъю Дэфид Линн, Линавивер Брэд)

10

С тяжелым сердцем вел я двух вероломных бойцов к Президенту Совета двенадцати. Я старался гнать злые мысли: только Господу дано право судить и карать.

Кроме того, я искренне полюбил Флая Таггарта и даже поверил в его безумную историю о сражении с пришельцами на Фобосе и Деймосе. И мисс Сандерс, а теперь…

Нет, так нельзя. У меня нет никакого права, я ведь даже не знаю ее.

Я привел их в Палату правосудия, где уже сидели Президент и члены суда. На Президенте был костюм, и я вознес благодарственную молитву Господу – значит, состоится просто суд, а не военный трибунал, иначе Президент облачился бы в мантию.

– Садитесь, – скомандовал я, кладя поочередно руку на плечо арестованным и подталкивая их к приготовленным стульям.

– Кто будет говорить в защиту обвиняемых? – спросил епископ Уилстон, ярый сторонник соблюдения законности.

– Послушаем, что они сами скажут в свое оправдание, – ответил Президент. – Это не настоящий судебный процесс. Я только хочу понять, что, черт возьми, случилось – и выяснить, не виной ли тому именно черт.

– Или всего лишь бес глупости, – вставил я.

Президент посмотрел в мою сторону. Но я привык так вести себя с его предшественником, который готов был выслушать и младенца, если тому хватало ума говорить. Этот новый товарищ приехал из другого штата, но он был наставником старого Президента, мир праху его.

– Вы позволили себе грубость, – отчеканил Президент, – но, возможно, вы правы. Скажите, капрал Таггарт, что заставило вас, облеченного ответственностью командира, вещать на весь мир из нашей радиорубки?

– Да как сказать… – Флай покраснел словно рак. – Я думал, что должен это сделать.

– А с чего это вы так удивляетесь? – возмутилась девушка. – Почему мы не должны были связываться с нашим командиром? Мы только что вернулись с задания. Чего еще вы могли от нас ожидать?

На миг я испугался, что с Президентом случится удар. Все присутствующие в раздражении повернулись к Флаю: неужели он не может держать в рамках женщину? Свою подчиненную?

Таггарт был не дурак и быстро нашелся.

– Арлин устала и расстроена – вы знаете, как это бывает с особами дамского пола.

Теперь пришел черед Арлин залиться краской. Она в ярости хватала ртом воздух, словно хотела сказать что-то убийственное, но не могла найти слов. В конце концов она сжала губы, мудро решив промолчать.

«Покорное слово гнев укрощает», – гласит пословица, и еще: «Когда дурак умен бывает? Когда молчит».

Президент.

– Мисс Сандерс…

– Рядовой Сандерс, если вам угодно, – сказала девушка дрожащим голосом, выдавая бушующие чувства.

Ее рыжие волосы полыхали, как горящий дом, составляя яркий контраст с зелеными глазами.

– Могу ответить на ваше «почему», рядовой Сандерс. Потому что вооруженные силы бывших Соединенных Штатов, сверху донизу, примкнули к армии демонов. Наше правительство капитулировало… сдалось, если говорить прямо, две недели назад.

– Не может быть! Все, кто угодно, но не морская пехота.

– И пехота в том числе, – мягко возразил Президент.

Резкий переход от громогласности и гнева к тишине и спокойствию добавил ему значительности, приличествующей званию. Должен признать, что все-таки этот человек отмечен Божественной благодатью, сам Господь говорит его устами, когда считает нужным.

– Вы понимаете, что вы натворили? – спросил епископ. То, что вы вышли в эфир, само по себе взято на заметку. Но прямо так выложить силам тьмы, где мы находимся! Это превосходит всякое понимание!

– Не спорю, возможно, мы допустили ошибку. Но ведь враги наверняка и так знают, что здесь очаг сопротивления.

«Не рой себе еще глубже могилу, Флай», – приговаривал про себя я. Однако на лице моем не дрогнул ни один мускул: нет нужды привлекать внимание судей к попытке обвиняемого увильнуть от ответственности.

– Но капрал, – тишайшим, не предвещавшим ничего хорошего голосом произнес Президент, – они не знали, что вы здесь. Если вы по-прежнему продолжаете утверждать, что вы и ваша… напарница расправились с дивизией, пытавшейся захватить Деймос, то не думаете ли вы, что навлекли на себя особый гнев, гнев, направленный теперь на нас? Возможно, они считают вас противником номер один? Это не приходило вам в голову?

Флай молчал. И правильно делал. Молчала и Арлин.

Я пригляделся к ней. Она вовсе не уродка, хотя чего ожидать от женщины-пехотинца? За три года действительной службы мне еще ни одна стоящая не попалась. А эта – крепкая девушка, но никак не гладиатор.

И женские прелести – грудь и бедра – весьма привлекательные. Из нее получится хорошая, здоровая жена, способная выносить многих детей и бороться с тяготами осадной жизни. Я почти видел Арлин в дверях дома с ребенком на руках и еще обнаженной на кровати – в ожидании меня…

Ух! Меня как молотком долбануло по голове. О чем ты думаешь, безбожный грешник! И где – в присутствии представителя самого Иисуса Христа!

Я стал быстро-быстро повторять про себя строки из Библии и Книги Мормона и так увлекся, что полностью отключился и от процесса, и от мисс Сандерс.

Когда я очухался, Флай с Арлин уже с просветленными, смиренными лицами горько раскаивались в содеянном, вновь нащупывая пути к Господу. Гордыня и высокомерие были наказаны – во всяком случае, на данный момент. Президент тяжело вздохнул.

– Идите и не совершайте больше глупостей, – напутствовал он их. – И готовьтесь к нападению, ибо оно непременно последует через час или два.

Он кивнул епископу, который как Генерал воинства Божия нес главную ответственность за подготовку обороны. Про себя я все знал: мы с Джерри распределены на позиции у дамбы к западу от города вместе с двумя тысячами других богатырей.

Внезапно у меня возникла идея.

– Господин Президент, – позвал я, и Президент обернулся, задержавшись в дверях. – Сэр, хочу предложить направить Таггарта и Сандерс в мой отряд.

Он хмуро уставился на меня, и мне стало не по себе.

– Какие для этого основания? Мы дали им шанс, но они прошляпили его.

– Вот именно поэтому, сэр. Позвольте им искупить вину. Они поставили под угрозу жизни праведных людей, так разрешите им по крайней мере встать бок о бок с этими людьми и точно так же рисковать собственными жизнями. Пусть они обретут покой.

Посмотрев на Флая и мисс Сандерс, я с облегчением увидел на их лицах благодарность. Я не ошибся насчет них: они сглупили, да, но у них была совесть, и они, наверное, чувствовали себя, как дети, заигравшиеся в жестокую игру и случайно убившие любимую собачку.

Президент отличался суровым нравом, но был справедлив – иначе Господь не позволил бы ему стать Президентом Совета двенадцати: у Отца нашего есть способы сообщать о Своем волеизъявлении.

– Боюсь, вы слишком снисходительны, Альберт, – покачал головой Президент, – однако вы знаете их лучше, чем кто-либо еще. Я согласен при условии, что позволит командир.

– Он позволит, – злорадно улыбаясь, заверил епископ.

Меньше чем через полчаса мы уже находились на оборонительных позициях. Я проследил за тем, чтобы Флаю и мисс Сандерс выдали оружие – пусть знают, что мы все еще верим им. Это входило в воспитательную работу.

Пророчество Президента сбылось, хотя и с некоторой задержкой: нашим врагам понадобилось все-таки два часа, а не час, чтобы собраться и атаковать.

Вглядываясь в даль, я поначалу увидел только столбы пыли на изломанной линии горизонта. Несколько минут мы наблюдали за происходящим, не слыша ни звука, – пустыня Юты хорошо просматривается, здесь десять миль можно принять за одну. Пыль поднималась от колонны БМП «Брэдли» той же модели, что были у нас в лагерях, где я готовился на наводчика, пока не поступил в снайперскую школу. Благодарение Господу, им не хватило времени обзавестись танками М-2!

Когда ревущая колонна приблизилась, ее поджидал сюрприз – в двух километрах от нас открыла огонь противотанковая батарея. Прозрачный воздух пустыни – самое то, что нужно для артиллеристов: первые же снаряды попали прямо в головные машины. Лазерный прицел, впрочем, тоже полезная вещь.

Как только враги поняли, что мы не какие-нибудь наделавшие в штаны новички, они разделились и пошли в обход. Я рискнул и, забравшись на дамбу, навел бинокль. В авангарде шла танковая колонна, а сразу за ней, как обычно, ударные части ФБР. Отдавая по радио команды, я поймал взглядом золотой флаг Департамента налогов и сборов и понял, что нам не миновать огнеметов и химическо-бактериологических отравляющих снарядов. Ублюдки. В задачу регулярной армии, видно, входило ликвидировать прорывы и поставлять львиную долю рядовых – пушечное мясо, как мы их называли.

Эти гады притащили с собой целое подразделение домовых. Слава Богу, хоть молохов нет. Наверное, не оказалось ни одного поблизости. Но я готов поспорить на последнюю пулю, что к концу недели на нас обрушатся орды молохов и шедимов.

Однако нечистой силы и зомби было не так уж много, большинство солдат – и какое большинство! – составляли самые обычные люди, которые перешли на сторону демонов. Мне хотелось оградить Флая от жуткого знания – что род человеческий с такой готовностью отдает себя в подчинение демонам с другой планеты – но, может, лучше, чтоб он сразу узнал.

Думаю, он уже понял, как ошибался… но какое страшное прозрение!

Войска сошлись через четверть часа на севере от Солт-Лейк-Сити. Несколько минут – и на позициях закипел бой.

Флай и Арлин оказались неподражаемы, вот уж кто не трусил! Особенно мне нравилось наблюдать за Арлин. Я так увлекся, что больше не отдавал себе отчета, праведен или греховен такой интерес. Она выскакивала к самой линии огня, пытаясь засечь минометы. Душа уходила в пятки – а что если они засекут ее? В мгновение ока прекрасное тело будет разорвано в клочья.

Бомбы и снаряды рвались со всех сторон, но наши позиции надежно защищены. Я не переставал радоваться, что запасся ушными затычками; Флай отказался от них, но Арлин взяла парочку.

Мы отбили атаку – демоны явно не ожидали столь яростного сопротивления. Видно, они не сталкивались ни с чем подобным. Как отважные евреи из Варшавского гетто, которые поднялись против нацистских палачей, мы шаг за шагом теснили ублюдков, пока они наконец не отступили, взяв наши войска в кольцо километра за три от позиций – вне пределов попадания, как они думали.

Следующие два часа прошли тихо. Арлин и Флай воспользовались случаем И пробрались ко мне.

Вид у них был потрясенный. Я хотел обнять капрала Таггарта за плечи, чтобы подбодрить, но не знал, как он отнесется к этому моему жесту. Он шел ко мне, переступая через тела погибших. Конечно же, он понял, что наделал, и, наверное, казнил себя. Так и носить ему этот грех до могилы, если не найдется какой-нибудь священник, который облегчит его душу.

Отчего-то мне казалось, что он католик. В былые времена я бы никогда не простил такого надругательства над учением Христа, но теперь даже просто называться христианином – уже мужественный шаг. Надеюсь, он найдет священника и покается, иначе не будет ему покоя.

– Мы добились временной передышки, – убитым голосом сказал Флай.

– Врезали им по первое число! – заспорила Арлин.

– Вы оба правы, – примиряюще заметил я.

– Но сколько мы сможем продержаться? – спросил Флай. – Несколько дней? Неделю? Две? В скором времени они получат подкрепление и разобьют нас.

Он не добавил «а все из-за меня», но наверняка подумал.

– В скором времени да, – согласился я, – лет через пять, через шесть.

– Через пять, через шесть? Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

Я усмехнулся.

– Мы готовились к этой войне многие годы, мой друг… только никогда не предполагали, что станем воевать с самыми настоящими демонами.

– Господи… а с кем же вы собирались воевать?

Его богохульство разозлило меня, но я решил не заострять на этом внимания. Возможно, парень не осознает до конца, что говорит.

– Всегда и повсюду мы боремся с силами Мамоны. Мы надеялись предотвратить кризис, засылая своих эмиссаров в мир, пытаясь повести его по праведному пути, предначертанному Конституцией 1787 года, которую предписал нам сам Господь. Наши люди были везде – в армии, в ФБР, во властных структурах. С каждым годом нас становилось все больше в Департаменте налогов и сборов и даже в НАСА. Но все наши усилия привели лишь к тому, что мы заранее узнали о готовящемся наступлении и сумели заслать в стан врага некоторое число шпионов и саботажников.

Флай в изумлении покачал головой, но ничего не сказал.

– Теперь мы последний форпост благочестия на территории Соединенных Штатов. На планете осталось только одно место, куда стекаются чистые душой люди, готовые бороться до конца. Там центр Сопротивления.

– И где же он?

– Даже если бы я знал, приятель, – усмехнувшись, ответил я, – то не сказал бы. На сегодня твои шансы как хранителя секретов не очень высоки.

Флай горько усмехнулся.

– Я бы тоже ничего не сказал, навороти ты таких дел, как мы. Вернее, я.

– Нет, мы, – поправила его Арлин. – Ты забыл, что я стояла рядом и помогала передавать Карапетяну донесение.

Флай пожал плечами, но не стал спорить.

– У вас есть планы присоединиться к Сопротивлению?

– Если и есть, то мы еще не начали их осуществлять. Мы можем посылать своим соратникам по борьбе короткие сообщения – совсем короткие, чтобы враги не успели сделать тригонометрическую съемку или дешифровать их. Но не можем посылать людей.

– Почему?

– Существует энергетический барьер, который не дает нам покинуть континент… а иногда даже города. В Лос-Анджелесе, например, есть такой: ты не можешь податься за его пределы, пока демоны не уничтожат стену – что они, естественно, делают только для своих надобностей.

– А если обойти барьер?

– Пробовали. Никак не удается найти, где он кончается. Такое впечатление, что он повсюду. Единственное, что остается, отыскать источник или центр, откуда он управляется, и вырубить его. По крайней мере на такой срок, чтобы наши люди успели выйти и присоединиться к Сопротивлению. Иначе рано или поздно мы проиграем. У нас есть запасы еды и медикаментов на годы, но не на десятилетия. И потом, демоны в конце концов соберут такое войско, против которого мы окажемся бессильны. В лучшем случае продержимся в осаде месяца четыре, а потом сдадим город, если они бросят против нас всю свою мощь.

– Ну и перспектива! – с негодованием воскликнула Арлин. – А как насчет ракет? Что если они забросают нас ядерными бомбами?

– Наши люди участвовали во всех оборонных стратегических программах, – напомнил я подмигнув. – У нас такая система противовоздушной защиты, что о бомбах можно не беспокоиться. Страшнее танки и сами твари. Защитные сооружения не рассчитаны на молохов.

– Молохов?

– Кажется, вы зовете их паровыми демонами.

Вдруг задребезжал радиотелефон. Радист вышел на связь, какое-то время слушал, потом выдал порцию «есть, сэр» и повернулся ко мне.

– Президент хочет видеть твоих подопечных, Альберт.

– Сейчас?

– Сегодня вечером. Капитан говорит, для них есть задание… чтобы они могли загладить свою бездумную выходку… не обижайтесь, ребята, я только цитирую.

– Никто и не обижается, – буркнула оскорбленная до глубины души Арлин.

Мои глаза опять задержались на изгибах и округлостях ее тела, и я вынужден был сделать над собой усилие, чтобы перевести взгляд на другие тела, усеявшие поле боя. На позициях уже суетились санитары, собирая раненых для отправки в госпиталь.

– Время указали? – спросил я.

– Восемнадцать ноль-ноль, – ответил радист. Я не знал его имени, хотя он знал мое, и из-за этого чувствовал себя неловко.

– Слышали, ребята, – я кивнул, – начинайте мыть шеи. У нас три часа до встречи с Президентом. И знаете что?

Они выжидательно посмотрели на меня. – Постарайтесь хоть в этот раз не свалять дурака.

Арлин щелкнула меня по лбу, но Флай наклонился и стал старательно счищать с ботинок руками грязь.