"Хью Пентикост. Чума насилия ("Джерико")" - читать интересную книгу автора

Его низкий голос дрожал от ярости. - Неужели мы так и будем продолжать
беседы о погоде или о сексуальных отношениях молодого поколения? Или вы
считаете, с меня довольно и того, что я вообще остался жив?
- Вероятно, вам стоит обратиться в полицию, - посоветовал Уайли
Прентис. - В конце концов, это вряд ли может быть кто-то из нас.
- Вряд ли?
Прентис пожал покатыми плечами:
- Ну да, я не думаю, чтобы кто-нибудь из присутствующих...
- По всей видимости, именно так я и должен считать, - ответил Джерико.
- А почему нет? Ведь никто из нас даже не был с вами знаком до
вчерашнего вечера, кроме Уилсона, разумеется.
- Это был не Уилсон, - сказал Джерико. - Это единственный человек, о
котором я могу с уверенностью сказать, что в меня стрелял не он.
- Что за очаровательная религия - вера в дружбу, - отозвался Ломекс.
- Сегодня утром я ни во что не верю, - ответил Джерико. - Но так уж
случилось, что я видел Боба в тот момент, когда снайпер вел по мне стрельбу,
так что моя убежденность основывается на фактах, причем это единственный
факт, который мне известен, кроме того, я знаю только, что снайпер
пользовался двадцать вторым калибром. У кого есть такое оружие?
Томми Бауман обвел присутствующих взглядом, подняв глаза над грудой еды
на тарелке.
- У меня, сэр, - ответил он.
Все взгляды обратились на мальчика.
- Где твое ружье, Томми? - спросил Джерико.
- В моей комнате, сэр. Вы хотите взглянуть на него?
- Да, я хочу на него взглянуть.
Мальчик поднялся со стула. Лиз Бауман встала одновременно с ним.
Впервые за последние двадцать четыре часа она обнаружила, что все-таки
слышит, о чем идет разговор за столом.
- Я пойду с ним, - заявила она.
Мальчик возглавил процессию, двинувшуюся по винтовой лестнице на второй
этаж. За мальчиком следовала его мать, а Джерико замыкал шествие.
Опасность была неотъемлемой частью того образа жизни, который вел
Джерико в течение долгих лет. Так было на передовой во время службы в Корее,
когда он рисковал собой каждый день и каждую минуту. С тех пор он взял себе
за правило протестовать против любого насилия. Именно этой идеей были
пронизаны его картины, что было сделано, по мнению Дэвида Прентиса, чересчур
прямолинейно. Именно эта идея и заставила его совершить крестовый поход по
всему миру, побывать в тех уголках земли, где творилось зло, - в Конго, на
Ближнем Востоке, во Вьетнаме, Нигерии. Он видел беспорядки в крупных
городах, когда ненависть вырывается из районов гетто, как пар из кипящего
котла. Находиться в этих местах было опасно, но никогда угроза не была
адресована ему персонально. Там, в Корее, он был врагом. Пули, грозившие ему
смертью, не предназначались лично ему, и на бомбах, что запросто могли
разнести его в клочья, тоже никто не писал его имя.
То, что случилось утром в роще, имело совсем другой смысл. Мишенью
выбрали именно его. Возможно, Джерико не так потрясло бы ощущение
совершенного над ним насилия, если бы он знал за что. Он никогда не стыдился
чувства страха и всегда говорил, что испытывать страх нормально, когда
находишься в опасности. Некоторых людей страх парализует. У Джерико страх