"Даниэль Пеннак. Собака Пес " - читать интересную книгу автора

- Журналисты! Журналисты! Журналисты, сюда! Меня! Меня! Нет, не этого,
меня!
- Что это? - спросил Пес у Лохматого.
- Телевизионщики. Передача про бродячих собак. Они приходят сюда раз в
неделю, выбирают одну собаку, снимают ее вот этой камерой и показывают по
местному каналу, чтоб найти ей хозяина.
- А что надо, чтоб попасть в передачу? - спросил Пес.
- Надо быть красивым.
- Так тебя, наверно, выберут! - воскликнул Пес. - Ты ведь такой
красивый!
- Спасибо на добром слове, - вздохнул Лохматый. - Но я слишком старый.
Надо быть еще и молодым. Молодым и не очень крупным.
- Молодым и не очень крупным? Как я, например? Так меня, значит, могут
выбрать?
- Ты что, смеешься? - фыркнул Гнусавый. - Посмотри на себя! Урод
уродом! А вот я - другое дело, - добавил он, отпихивая Пса, и прилип к
решетке.
То, что за этим последовало, в голове не укладывалось. Гнусавый, чей
злой язык не щадил никого и ничего. Гнусавый, который все эти два дня
демонстрировал, что ему сам черт не брат, который так издевался над всякими
"у-тю-тю-дай-маме-лапочками", который только и говорил, что о свободе,
независимости, достоинстве и прочем тому подобном, теперь елозил всем телом
по решетке и стенал жалобным, мелодичным (куда только делась гнусавость?),
берущим за душу голосом:
- Посмотрите на меня, журналисты: я несчастная осиротевшая собака, моя
хозяйка умерла, бедная старушка... Пожалейте сироту, найдите мне семью, и
чтоб с детьми... Я очень ласков с детьми, я обожаю детей, жить без них не
могу!
И все это так проникновенно, так непохоже на остальных, что блондинка
со слезами на глазах остановилась перед клеткой.
- Господи, какая лапочка, - всхлипнула она. - Смотри, котик, правда
ведь, милый? Ну не прелесть, скажи? И хорошенький какой. На таксика похож.
Из него получится дивная комнатная собачка, как ты думаешь? А, котик?
Волосатый-бородатый котик думал, как бы поскорей отделаться от
тяжеленной камеры. Пот лил с него ручьями. Он согласился не глядя.
Через два часа Гнусавого, отсняв, привели обратно. Чрезвычайно
довольного собой. Шерсть с глянцем и всякое такое.
- Ну, классно, я вам скажу: гримеры, софиты, подушки... нет, правда,
красота. Одно только - они меня снимали с каким-то котярой, ангорским, что
ли. Наодеколоненный, гад. С шелковым бантиком. Чего мне стоило на него не
броситься... Ну ничего, вот попадется мне на воле...
Остальные помалкивали. Всем было как-то неловко за него. Но Гнусавый
этого не замечал. Он продолжал разглагольствовать:
- Так что вот, все проще простого: завтра к самому открытию за мной
явятся "хозяева-соискатели". Человек пятьдесят минимум. Мне останется только
выбрать. Единственная проблема - дети. Я их на дух не переношу. На нервы
действуют. Терпеть не могу детей! Хотя это, в общем-то, неважно, все равно я
дам тягу, едва эти новые хозяева отвернутся. Мне, видите ли, всего дороже
свобода, достоинство...
Он говорил, говорил... Никто не слушал. Солнце склонялось к закату. Все