"Эдгар Пенгборн. Яйцо ангела " - читать интересную книгу автора

окну, которое теперь всегда будет открыто; она обещала, что москиты не будут
меня беспокоить, и я верю ей. Я постелил на дно коробки белый шелковый шарфик;
спросив у меня позволения (как будто я мог ей в чем-то отказать!), она достала
свой рукодельный набор, отрезала кусочек в несколько квадратных дюймов,
сложила его в несколько раз и сшила из него узенькую подушечку. Теперь у нее
была приличная постель и собственное помещение. Я бы хотел иметь что-нибудь
менее грубое, чем шелк, но она настаивала, что и это чудесно.

Сегодня мы говорили мало. В полдень она вылетела на часок поиграть среди
облаков; когда вернулась, то дала мне понять, что ей надо поспать подольше.
Сейчас она еще спит. Пишу внизу, боясь, что свет помещает ей.

Возможно ли, что я проживу еще тридцать или сорок лет, в ее понимании?
Интересно, насколько еще мой мозг способен к обучению. Кажется, я в состоянии
усваивать новые факты так же хорошо, как и всегда, этот поношенный скелет еще
поскрипит - при хорошем обращении. Само собой, факты без интегрирующего
воображения столь же полезны, как разбросанные кирпичи, но может быть, мое
воображение...

Не знаю.

Джуди просится наружу. Я зайду, когда она вернется. Подумал, можно ли...
да, именно это слово - "собрать" жизнь бедной Джуди. Надо спросить.

Прошлой ночью, окончив писать, я все же лег; но сон не шел, я все
ворочался. Через какое-то время, - в другой комнате был свет - она прилетела
ко мне. Напряжение растворилось, как болезнь, и мой мозг отозвался наступившим
покоем.

Я ясно понял (и уверен, что она узнала это раньше), что по своей воле
никогда не откажусь от ее общества, и она дала мне понять, что есть
альтернатива на остаток моей жизни. Выбор, сказала она, тоже за мной, и мне
нужно время, чтобы утвердиться в своем решении.

Я смогу жить естественным образом, в чем бы это ни воплощалось, и она не
оставит меня - по крайней мере долго. Она будет со мной. Для совета, учения,
помощи в любом добром деле, за которое я рискну взяться. Она говорит, что
будет наслаждаться этим; по некоей причине, как мы говорим на своем языке, она
увлеклась мною. Нам будет весело.

Господи, какие книги я смогу писать! Сейчас я пытаюсь высказаться в
словах, как это свойственно человеку: что бы я ни перенес на бумагу, это всего
лишь ничтожная доля возможного; сами слова очень редко бывают верными. Но под
ее наставлением...

Я смогу внести свою долю в перетряску мира. Одними словами. Я смогу
проповедовать моему собственному роду. Пройдет время, и меня услышат.

Я могу исследовать и изучать. Мы едва отщипнули от всей суммы доступных
знаний! Предположим, я принес из сада один-единственный лист или обыкновенную